Но одобрительный гул понемногу стих – Бассандера так не приветствовали, – и один простой легионер крикнул:

– А ты вообще кто?!

– Простой человек! – ответил я, не выпячивая своего имени и благородного происхождения. Тогда, в ту минуту, это не имело значения. – Человек с такой же красной, как у всех вас, кровью. Человек, который сегодня не умрет!

Я уже не раз упоминал, что моему драматическому таланту может позавидовать сама Вселенная. Если и существует бог, покровительствующий безумцам и поэтам, в тот день он был со мной. В этот самый миг потолочные лампы потухли, включились аварийные огни, красные, как пламя, как глаза бронзовой погребальной маски отца из моего давнего ночного кошмара.

По системе всеобщего оповещения «Скьявоны» зазвучал чистый записанный голос какой-то красотки:

– Идет охлаждение топливного отсека. Аварийная система онлайн. Идет охлаждение топливного отсека.

Солдаты принялись недоумевающе шушукаться. Они понимали, что это означает, знали, что антилитиевое ядро корабельного варп-двигателя содержалось в магнитной суспензии с помощью нескольких работающих от батарей электромагнитов вместо единственного сверхпроводящего. Оно могло работать так несколько дней, достаточно долго, чтобы встретиться с остальной флотилией и восстановить привычный полнофункциональный режим отсека – если ранее это не сделал бы «Демиург». Но мысль о находящейся почти в свободном состоянии антиматерии все равно была пугающей – мы как будто сидели на миллионе водородных бомб.

Я щелкнул переключателем наручного терминала и нажал рычажок на нагруднике. Шлем доспеха распаковался, сложился вокруг головы, как удивительная мозаика. Кристаллы соединялись в единое целое, сальники заскрипели, когда включились системы подачи воздуха и переработки отходов.

На миг стало темно. Это была Истинная Тьма. Вместо визора у шлема была цельная керамическая пластина, абсолютно белая, как у остальных. Не было ни эмблемы, ни отметок о ранге. От простого легионера меня отличал только меч и черная туника. Спустя полсекунды энтоптические проекторы внутри забрала спроецировали световые конусы прямо на мои глаза, и я вновь увидел толпу с одинаково скрытыми лицами, как будто на мне вовсе не было шлема.

– За мной! – продолжил я через громкоговоритель, заглушая повторяющееся объявление. – Не за Землю и императора, а за себя!

Корабль сотрясся от громогласного клича, заглушившего даже дрели ксенобитов. Я спрыгнул с ящиков и активировал меч. Клинок заискрился в тусклом освещении трюма. Заискрился и мой щит, обволакивая меня целиком. Повернувшись, я увидел, как Валка наблюдает за мной, а рядом с ней Тор Варро.

Я вскинул меч в воинском салюте.

Трап опустился, и через мгновение вокруг остался только свет.

Сначала мне показалось, что снаружи все белым-бело. Белый туман, белый свет, лютый холод, пробирающий даже сквозь доспех и мешающий думать. Выпущенный из «Скьявоны» гелий, будучи легче воздуха, быстро поднимался вверх. Газ стремительно расширялся, нагреваясь, вытесняя воздух книзу и превращая воду в нем в густую дымку, похожую на кладбищенский туман.

Энтоптика помогала справиться с ослепительными прожекторами, переключившись в инфракрасный режим. Белизна вдруг превратилась в синеву, и из холода проявились силуэты сьельсинов, бледно-красные на ледяном фоне. С каждой секундой они бледнели. Я ринулся в атаку и тут же едва не споткнулся о труп ксенобита. Тот задохнулся воздухом, которым невозможно было дышать. Это заставило меня задуматься о доспехе, о миллиметровой мембране из высокотехнологичных полимеров, защищавшей меня от арктического холода, о каркасе из керамики, стекла и металла, окружавшем мою голову и качающем в легкие чистый воздух. В ухе запищал датчик, и, развернувшись, я увидел, что нахуте бросили сверлить «Скьявону» и переключились на нас. Выбрали путь наименьшего сопротивления.

С беззвучным кличем я повернулся к ним, приказав остальным следовать моему примеру. Вспыхнула плазма, благодаря энтоптике ставшая из фиолетовой темно-красной, краснее крови. Злобные маленькие машины падали, как саранча, как цикады в конце короткого лета, поливаемые плотным плазменным огнем.

Наверху закрутились турбины. «Демиург» оставался без хозяина, но аварийные системы работали, и вентиляторы принялись вытягивать гелий. Дроны меня больше не заботили. У нас были куда более серьезные и насущные проблемы.

Видимо, сьельсины переносили холод лучше, чем мы. Те, что еще стояли, бросились вперед – красные, огненные силуэты на фоне окружающей морозной синевы. На тех из них, что были в масках, не действовал не только холод, но и газ. Они ринулись в ближний бой. Почти все наши копейщики были заняты вьющимися над головами и вокруг нахуте, и ксенобиты легко преодолели расстояние до нас, перепрыгивая через тела погибших людей и своих сородичей и жутко крича, как обезумевшие птицы.

Меч просвистел у меня над головой. Я пригнулся, отмахнувшись клинком и начисто разрубив нависшего надо мной ксенобита. Черная кровь замерзла в воздухе, крошечными градинами зазвенела по полу. Оглянувшись через плечо, я увидел, как шеренги легионеров сменяют одна другую, расстреливая железных змей, злым дождем обрушивающихся на нас. Один нахуте стрелой метнулся ко мне. Я взмахнул мечом. Мимо пролетели уже два дымящихся куска. В холодной дымке я заметил закрытый статическим барьером люк «Скьявоны». Барьер защищал от проникновения внутрь гелия, так что Валка была в безопасности. В непривычной цветовой гамме шлема люк был обрамлен золотистым сиянием, ярким, теплым и даже радостным.

Я развернулся и вошел в плотный снежный туман. Мой сосед с криком упал, схватившись за горло, – дрон прогрыз его доспех и принялся сосать кровь.

Помочь легионеру я не мог. Было слишком поздно.

Проглотив тяжесть на сердце, почувствовав его биение, похожее на бой барабана, я двинулся с мечом вперед. Бледные вставали у меня на пути, их язык, хорошо известный мне, в их боевых кличах и дьявольских лозунгах вдруг зазвучал незнакомо. Один бросился на меня; я отрубил ему ноги и, повернувшись налево, рассек еще двоих. Мимо неслись плазменные дуги, сжигая и кромсая врагов – как сьельсинов, так и их летучих дронов.

Говорят, что начало новой эре меча положили межзвездные путешествия. Что, после того как тысячи кораблей погибли из-за шальных пуль, пробивавших оболочку или топливные шланги, мудрецы выковали новые версии любимого оружия рыцарей и солдат, самураев и кавалеров, воспетого во всех культурах от рассвета времен. Другие утверждают, что в этом виноваты энергощиты, что поле, изобретенное Каэланом Ройсом, требовало возврата к традиционному оружию. Мечи стали вынужденной необходимостью. Правда мне неизвестна. Я не военный историк, но, думаю, обе версии имеют право на существование. Сьельсинам была недоступна технология энергощитов, и они не изобрели ни огнестрельного, ни плазменного оружия. Возможно, они, волей судьбы ограниченные пространством своих кораблей, а до этого подземными лабиринтами родной планеты, считали мечи непревзойденным оружием.