наркоза очень сильно извинялся передо мной, хотя ничем не провинился.

— Хм…

Элизабет задумалась, приложив руку к своему подбородку. Апрель, увидев это повторила действие подруги.

— Мне кажется я могу отчасти его понять… — наконец закончила думать Элизабет.

— Прошу скажи! Мне это сильно поможет!

Апрель с надеждой схватилась за руки принцессы.

— Тогда ты тоже сохрани в секрете, что я тебе скажу.

— Конечно! Мы же подруги! — закивала активно Апрель.

Принцесса вздохнула и на миг закрыла глаза.

— Ты моя первая подруга Апрель, поэтому я тебе это расскажу. Когда я родилась, то моя мама умерла при родах. До её смерти вся моя семья была образцовой, где все невероятно сильно любили друг друга, пока не появилась я, которая убила свою мать своим появлением. После моего рождения в семье я стала символом её смерти. Они считают, что это я убила мать, поэтому с рождения я испытываю вину по поводу её смерти и отдалённость от других.

Тихий, удручённый голос Элизабет заставил лицо Апрель стать более жалостливым.

— Ты не виновата, — покачала головой Апрель.

— Может быть, — улыбнулась слегка наиграно Элизабет. — Но от этого я не перестаю чувствовать вину. Иногда люди оказываются не в том месте, не в то время и некоторые события происходят пускай не напрямую по вашей вине, но затрагивают вас, и вы невольно становитесь его участниками. Очень трудно простить себе участие пускай невольное. Может Аластор испытывает, что-то подобное…

Не успела принцесса опомнится, как Апрель схватила её в объятия, гладя голову, словно куколке.

— Элизабет, ты моя подруга и никогда не будешь в моих глазах виноватой…

Принцесса потеряла дыхание от неожиданных для себя слов. Никто ещё не был для неё так близок и тем более не говорил для неё таких сокровенных слов.

— Спасибо за помощь, — прошептала Апрель. — Думаю, Аластор тоже испытывает, что-то подобное.

Приятно удивлённая Элизабет обняла теплое тело подруги в ответ.

— Это тебе спасибо, Апрель, — слезливым голосом сказала она.

В груди у обоих девушек потеплело и они ощущали это только приумножая его в душах друг друга.

Принцесса сдержала слёзы и просто наслаждалась поддержкой подруги.

Глава 58

Бесславный конец

— Ты уверен, что мы должны его убивать?

Сердце Лака дрогнуло, когда внезапные слова сорвались с губ его друга Аластора.

— Без этого никак, — вздохнул Аластор.

Сейчас «Золотой Дракон» занимал кресло Лака в его кабинете, пока сам он с недоверием стоял и смотрел на флакон с красной жидкостью в своих руках.

— Но Кленс не столь плох, — покачал головой Лак. — Он с детства часто смотрел за мной и иногда даже давал полезные советы, до того, как стать старым вредным занудой.

— Лак…

Острый взгляд Аластора на миг испугал неуверенного Лака.

— Если Кленс останется в живых, то Мидас будет продолжать оставаться настороже. Тем более после его смерти синдикат сильно ослабеет, ведь не будет того человека, который будет голосом разума Мидаса.

— «Чёрные Йокаи» же согласились, так какой смысл его убивать? Даже с ним они должны подавить «Золотые Ворота».

— Нет, — покачала головой недовольно Аластор. — Это приведёт к ненужным потерям. Без него мы подавим синдикат с абсолютно минимальными потерями.

Вновь это выражение лица, будто он объясняет банальную тему ребёнку.

«Почему он всегда делает такое выражение, когда говорит со мной? Я старше его!» — возмущался в душе Лак.

— Ты хочешь отступить? — спросил аккуратно Аластор.

— Нет, просто…

«Мне не хочется убивать Кленса…» — подумал Лак.

— Лак… — вздохнул Аластор. — Если не хочешь, то не надо.

Он потянулся к флакону в его руке, но Лак быстро отпрянул от него.

— Ты и без меня его убьёшь. Пускай лучше это буду я тот, кто его знает.

Подозрение в глазах Аластора кольнуло лёгкой болью сердце Лака.

«Я по твоей просьбе вызвал демона, а ты до сих пор не доверяешь мне?» — цокнул он.

— Ты же понимаешь, что мы точно должны его убить? Если я не убью Кленса, то он убьёт меня.

— Понимаю…

Лак опустил голову, теперь сомневаясь уже в самом Аласторе.

«А точно ли он мне это доверит? От этого зависит его жизнь, а я не давал сильных поводов, кроме вчерашнего мне доверять. Хотя он же первый ко мне обратился, когда всё это затеял…» — метался в душе он.

— Хорошо, тогда удачи тебе, — Аластор ему улыбнулся. — Вновь мне приходится полагаться на тебя, но мне не страшно.

— Я не подведу.

«Нет, он уже доверял мне жизнь, когда рассказал о заговоре, поэтому было глупо в нём сомневаться…» — успокоился Лак.

Лак, постучавшись в дверь кабинета сразу зашёл внутрь. У него в руке лежала бутылка детского шампанского.

— Лак, — удивлённо захлопал своими уставшими веками Кленс.

Постаревший артефакторик сидел, сгорбившись на табуретке у своего скромного круглого стола и читал книгу. Лак никогда не понимал скромности кабинета Кленса, который зарабатывал много больше обычных членов синдиката.

Маленького размера кабинет, почти не обставленный мебелью, совсем не производил впечатления, словно им владеет главный артефакторик одного из самых богатых синдикатов в городе.

— Необычно увидеть тебя у меня в гостях, — Кленс указал на стул возле себя. — Садись, парень.

Лак послушно сел на стул, ставя бутылку детского шампанского на стол. Кленс отложил свою книгу и прищурившись стал разглядывать бутылку.

— Детское шампанское? — усмехнулся Кленс. — Я ведь часто его приносил тебе, когда ты был ребёнком.

В старике этим вечером не осталось былой остроты, и он не приготовил для Лака очередной порции осуждения, чему тот был очень удивлён.

— Просто вспомнил прошлое, — вздохнул Лак.

«Почему он вспомнил? Я надеялся, что он забыл об этих моментах прошлого…» — недоумевал в душе он.

— И решил к тебе заглянуть.

— Ностальгия в голову ударил? — улыбнулся Кленс. — Понимаю, я часто тоже размышляю о прошлом.

Старик встал со стула и подошёл к своему шкафу. Стеклянные стаканы громко бились друг об друга, пока он их доставал.

— Прости, что так неуклюже, — положил два простых стакана на стол Кленс. — Годы уже не те, мне каждое действие даётся с трудом.

Лак по-другому взглянул на старика перед собой. Когда он не находится под влиянием его