видит в Лаке ненужное бремя, поэтому в сделке с ним мне пришлось пообещать убрать сына Мидаса. Не убить, но обезвредить. Забрать всё влияние и какие-либо претензии на титул главы синдиката.

Конечно, я соврал. Пускай Василий на нашей стороне он ничем не отличается от других бандитов, поэтому обманывая его я не чувствую угрызений совести.

— Да, а тебе лучше помалкивать об этом, — вздохнул я.

— Хорошо, «Золотой Дракон»…

Он усмехнулся, смотря внимательно на моё лицо.

— Нормально, что ты без маски?

Я дотронулся до своих щёк, не ощущая давления маски.

— Всё нормально. Большинство здесь члены синдиката, и я уже получил все их имена. Когда начнётся атака, всех кто видел моё лицо убьют.

— Даже Петра? — усмехнулся он. — С главой района шутки плохи. Он вполне может запросить у государства поддержки титульного героя.

Ты тоже есть в этом списке Василий…

— С ним всё сложнее, но если понадобится, то и его.

— Влияние «Чёрных Йокаев» настолько сильно?

Моё знание о секретах государства настолько страшно.

— Ага.

Василию о своей договорённости с ними я рассказал лишь в общих красках. Он не знает, что они заберут все деньги Мидаса, а лишь подозревает о проценте.

— С тобой шутки тоже плохи, — усмехнулся Василий. — Не знаю, как я буду тебя контролировать, когда стану главой.

— Мы уже это обсуждали. Почему вам всегда приходится всё повторять? Я не заинтересован быть главой. Мне главное, чтобы деньги поступали в мой карман.

— Я понимаю, но всё же слабо верится, когда человек вроде тебя говорит о подчинении кому-либо.

Кого он себе представляет, когда смотри на меня?

— Если не хочешь быть главой, то так и скажи, — закатил глаза я. — Мы подыщем кого-то ещё.

— Нет уж! Я буду главой! — возмутился Василий.

— Тогда не ной.

— Как умер Кленс?

Лак стоял рядом с Петром, разглядывая голые деревья вдали.

— Эдик убил его, из-за того, что Кленс узнал о его предательстве синдиката пару лет назад.

Он сказал ту же самую версию, которую Аластор скормил Мидасу.

— Нам повезло, что вовремя подоспели Василий с Аластором и убили Эдика до того, как он скрылся.

— Понятно, понятно…

Пётр едва слушал Лака, разглядывая фигуры Аластора с Василием в отдалении.

— Что-то случилось, когда Аластор вступил к вам.

Задумчивый взгляд маленьких глаз Петра зациклился на фигуре молодого парня едва переставшего быть подростком с тёмно-красными волосами, которые в темноте становились чёрными.

— Смерть высших офицеров, затем убийство Кленса, ну и конечно твоя внезапная заинтересованность в делах синдиката…

Лак спрятал испуг слегка грустной улыбкой, которую часто дарил Петру в детстве, когда тот навещал его отца в синдикате.

— Несчастья идут одно за другим. Похоже наступила чёрная для нас полоса.

— Если бы я не видел куда идёт течение, то ни за что не стал главой района, — покачал головой Пётр. — Лак, прошу обратись ко мне за помощью. Я вижу, что ты всего лишь мальчик на побегушках у тех, кто умнее тебя. Конечно, ты ничего не можешь им противопоставить, но у тебя есть я, который с радостью перевернёт всё, чтобы ты встал на первое место.

«Он знает о заговоре? Почему тогда не поможет моему отцу? Он же его друг!» — запаниковал в голове Лак.

— Ты всё ещё не понял такого жирного намёка? Ха-ха-ха!

Пётр громко рассмеялся, хлопая себя по толстому животу. Большая туша главы района наклонилась к лицу Лака.

— Мидас потерял свой былой огонёк и не желает больше расширятся. Ему не хватает амбиций, а главное он боится за тебя. Его время прошло, я приветствую тебя на его месте. Откажись от своей глупой шпаны и иди ко мне. Тебе не придётся предавать отца, который не видит заговора, из-за своей окостенелости. Мы просто куда-нибудь с тобой его сбагрим. В Сибирь, в психбольницу или вообще в тюрьму! Хоть кого-то туда кроме оппозиционеров наконец посадят!

— Вы всё понимали с самого начало? — тихо спросил Лак.

— Парень, я каждый день кручусь в заговорах, — усмехнулся Пётр. — Я вижу, когда инкумбента хотят скинуть.

— Кто такой инкумбент? — наивно спросил парень.

— Не важно, — покачал головой Пётр. — Я сказал достаточно.

Глава района отошёл обратно к своему другу Мидасу, болтая с ним о тех временах, когда они оба были шпаной, так непринуждённо, будто минуту назад он не предлагал Лаку сместить его.

«Вот тебе и дружба с детства…» — разочарованно смотрел за ними Лак.

После похорон, плотного ужина возле могилы Кленса, где я наелся до отвала, Мидас пригласил меня с Василием и Лаком к себе в тронный зал.

Он сел за свой золотой трон, где рядом лежал его огромный боевой топор, но выглядел Мидас уже не так пугающе, как в первую нашу встречу. В траурном наряде и ничего желающем взгляде легко виднелась его общая усталость от всего.

Мы втроём стояли и ждали его слов, пока он просто молчал, смотря в пустоту.

— Я планировал тебя сдать правительству, Аластор…

Что? Зачем он признаётся?

Я невольно огляделся. В тронном зале находились только мы. Он даже всю охрану выдворил, чтобы с нами поговорить. Неужели решил меня убить? Обезумел от смерти Кленса? Или всё прознал?

— Но это было ошибкой… — он тяжело вздохнул. — Ты говорил мне не доверять Эдику, хотел, чтобы его как других казнили, а Кленс желал его спасти. И что с ним стало? Со стариком, который доверился этому накрашенному ублюдку? Он умер, из-за своей наивности. Теперь ты главный артефакторик Аластор и можешь больше не боятся. Я тебя не сдам, ты мне нужен как советник.

…

— Удивлён, что я хотел тебя сбагрить?

Мидас неправильно понял моё застывшее выражение лица.

— Прости, это всё Кленс настаивал. Говорил, что твоя способность принесёт ненужное внимание, но сейчас я вижу в тебе не просто инструмент для проверки артефактов, а нужную мне личность, которая за версту может учуять предательство.

Взгляд Мидаса переместился на Василия, который слегка съёжился под ним.

— А ты показал мне, что такое настоящая верность. Первый пришёл и доложил о заговоре, хотя я когда-то сильно подставил тебя убив твоего зама, который был твоим другом. Теперь ты отвечаешь за назначение новых высших офицеров. Я дарую тебе новую должность маршала, который будет