я вспоминаю трусы с героинями из Марвел? — потухает Джинет, а Черелин ворчит, что так и не избавилась от этой пагубной привычки и «идиотских труселей».

Я задумчиво смотрю на лунную дорожку, анализируя рассказы Джи и Черри, ощущаю четкую разницу с тем, что возникло у меня и Габриэля. Не любовь — сильная симпатия, химия. Нам было хорошо в какие-то промежутки времени, но я путала увлеченность с настоящей любовью. Возможно, это бы переросло в нечто большее, чем просто… физическое удовлетворение. Только Габриэль никогда не думал о будущем, а я зря лелеяла надежду. В итоге — набитые шишки опыта. Надо даже из минусов извлекать плюсы.

Теплый гавайский воздух ласково касается лица, унося грусть. Уже не так больно, время неплохой лекарь, но в большей степени лекарь — наши мысли. Пока не распрощаешься с источником боли — никогда не сможешь найти лекарство.

Мы обсуждаем некоторые нюансы, касающиеся предстоящей свадьбы, и расходимся по своим домикам. Не спеша иду по деревянному настилу, любуясь ночной картиной и звуками. В воде плавают звезды, напоминая сверкающие лепестки диких цветов. Воздух наполнен спокойствием, словно знает о проблемах и шепчет: «Забудь». Подхожу к краю, присаживаюсь — ноги погружаются в теплую воду. Опираюсь ладонями о нагретое за день дерево и смотрю на небо.

Забывать непросто… Лучше стереть из памяти — это не так больно, как ненавидеть. Одно время я находилась в угнетающем состоянии и не могла собраться. Гуляя по Марсовому полю во Франции спустя месяц, после отлета из Нью-Йорка и малоприятного разговора в больнице, я увидела мыльное шоу. Вокруг летали и переливались пузыри. Они кружились, вызывая странное щемящее чувство. Один коснулся моей ладони и сразу же лопнул, превращаясь в разноцветные капельки. В голове пронеслась странная, но правильная мысль: «Как наши отношения». Хотя можно назвать отношениями только физическую близость? Нет. Давал ли когда-то Габриэль обещания? Нет. Говорил о будущем? Нет. Я отчетливо помню его фразу на берегу Тихого океана в Лос-Анджелесе: «Давай жить сегодняшним днем, не задумываясь о завтрашнем». Это его девиз по жизни, но не мой. Сотни пузырей взлетали в небо, унося фальшивую любовь. Выдуманную любовь. Любовь, которая никогда не смогла бы расцвести, потому что никто не поливал цветы. Самая красивая роза, стоящая в вазе, умирает. А сад, за которым никто не следит и не удобряет — засыхает и погибает.

Я продолжала улыбаться и жить. Кровоточащие раны превратились в ссадины, громкие слова — в глухое эхо. Перелеты и работа брали свое — вместе с усталостью приходило счастье от любимого дела. Я просыпалась среди ночи от кошмаров, испуганно оглядываясь и не соображая, где нахожусь. Озарение настигало не сразу — маленькими шажками — и стирало грань между миром снов и реальностью. Холодная пустая комната исчезала вместе с образом брата — я одна в гостиничном номере в Австралии/Италии/Португалии или другой стране. Вряд ли избавлюсь от жутких воспоминаний, куда бы я ни улетела — они последуют за мной, как неизбежное прошлое, которого никогда не забыть. Коди хранится в сердце, как и Лавлес.

Глава 58. Тлеющие угли

Дорогая, погрузись в это чувство с головой. Что ж, вот я и нашел девушку, такую прекрасную и нежную. О, я и подумать не мог, что ей окажешься ты. Пусть всё против нас, я знаю, теперь у нас все будет хорошо. Дорогая, просто держи меня за руку, будь моей, а я буду с тобой, ведь в твоих глазах я вижу свое будущее.

Еd Sheeran «Perfect»

Ливия

Свадьба — один из самых важных дней в жизни любой девушки. Домик окружала лазурная вода, в которой купалось утреннее солнце. Губ безропотно коснулась предвкушающая улыбка от сегодняшнего торжества и от вида безграничной аквамариновой дали, сливающейся с линией неба и стирающая между ними грань. Кожу холодила шифоновая коралловая ткань платья, по лицу скользили солнечные зайчики, а благоухающий аромат от букета цветов, который заботливо оставила девушка из персонала, заставлял не сходить с лица улыбку.

Я вышла наружу, ступая голыми ступнями по деревянным доскам. В домике Джинет бурлила уже подготовка к торжеству. Бойкая Черелин крутилась вокруг невесты, умело наводя красоту. Рядом с камерой в руках снимала девушка-оператор, иногда давая указания и советы. В стороне стояла Триша, обсуждая что-то с девушкой из команды по подготовке, Эмили с кем-то разговаривала по телефону. Пару раз заглянула взволнованная организаторша, вытирая несуществующий пот со лба. Нервничала.

— У меня ностальгия, — говорит в камеру Черри, не переставая красить Джи. — Вспомнила день дебюта.

— Она обожает напоминать, что благодаря ее идеальному стилю и вкусу, я выгляжу не так ужасно, — ворчит блондинка, и комнату заполняет женский смех.

— Разве это не так? — язвит Черри.

Джинет глубоко вздыхает и закатывает глаза, проговаривая одними губами: «Она такая вредина».

В помещении чувствуется волнение, на лице Джинет — беспокойная улыбка. Черелин поправляет прическу: фиксирует несколько нежно-розовых маргариток — последние штрихи. Белое платье из легкого шифона, украшенное кружевами и бисером, длинная фата — не могу оторвать взгляд, когда Джинет разворачивается, и повисает пауза. Всё затихает. Она неловко улыбается, в бирюзовых глазах стоят слезы. Я ловлю себя на мысли, что это необычно. Свадебный наряд и предпраздничная суета творят чудеса. На секунды представляю себя в белом платье, но мысль так же быстро ускользает. Воображение подкидывает парочку заманчивых кадров у алтаря, когда фантазию приостанавливает строгий голос Черри:

— Браун, только попробуй зареветь и испортить макияж. Отличные снимки выйдут.

— Ох, детка, ты такая красивая, — говорит мама Джинет, и я безмолвно с ней соглашаюсь. Они обнимаются, и Триша еле сдерживает подступающие слезы, приказывая себе вслух:

— Нет-нет-нет, нельзя плакать, но я так рада, так рада, видеть тебя счастливой. Моя малышка уже невеста.

— Ма-а-ам, перестань, или Черри меня убьет. Тогда не бывать церемонии, — смеется Джи, целуя растроганную женщину в щеку.

За открытой дверью в домик слышен какой-то шум, громкий мужской голос — явно возмущенный. Через пару секунд появляется его обладатель — статный высокий мужчина лет сорока пяти, или больше. Все в его образе кричит — рок-звезда. Скорее всего, это отец Джи — Руперт Браун: кольцо в ухе, такие же пронзительные бирюзовые глаза и хулиганский вид. Из-за молодости внутри, музыкант выглядит таким же снаружи, несмотря на возраст. Он заключает Джи в объятия со словами:

— Совсем выросла дочурка. Такая обаятельная — глаз не оторвать. Моя маленькая Джинни.

Джинет рассказывала, что ее родители давно в