вниз, вниз. Я не могу найти выход. Я не хочу ощущать вкус потери того, чего у меня и так нет…

Jason Walker «Down»

Оззи

Здесь нет солнца и окон — свету не прорваться. В последнее время это мой дом. Я уже забываю о реальности. Создаю прекрасную мишень и веду бесконечные диалоги, устраиваю философию и растворяюсь под действием безликого Бога, или Белого Дьявола. Белый — это цвет смерти. Мои вены не разукрашены в оттенки радуги, финал давно предопределен. Такой сюжет…Если мы сыграем, ТЫ проиграешь.

Я каждый день рисую новые прямые дороги, ведущие в личный Ад, где ТЕБЕ нет места. Считаю до трех и делаю четыре шага назад. ТЫ превращаешься в удушливую бесконечную фобию и стремишься навстречу, сколько не предпринимай попыток — не догонишь.

Хочу ограничить мир нами двоими и стереть реальность белой краской, но твой портрет расплывается. Я снова погибаю без твоего тепла. Метель заметает выход.

Какой сегодня день недели, месяц и пора года? Время превратилось в пыль и застыло. Сердцебиение замедляется, пока я разговариваю с тишиной. Безразличная, бездушная, бесхребетная пустота пробирается под кожу, колотит по сознанию, и падает серое небо. Выворачивает наизнанку.

Оззи… Оззи… Оззи…

Оззи?

А кто такой Оззи?

Меня зовут Габриэль. Я Габриэль…

Оззи больше нет.

Он проиграл.

— Оззи… Хей…

Тепло. Не то. Совсем другое. Дайте немного кислорода. Перестаньте орать и убирайтесь!

Холодно…

— Оззи… Пожалуйста… Оззи?

Иллюзия.

Жизнь становится обманом.

Жизнь — вода. Холодная… Утекает в пропасть.

Чужой голос в голове.

Я забываю тебя. Плыву против течения к источнику света. Почему ты так далеко, черт возьми? Остановись… Дай прикоснуться. Только подожди.

— Слышишь? Оззи, пожалуйста, пожалуйста, открой глаза. Я умоляю, открой глаза…

Чужие. Здесь чужие. Надо выбираться. Я сейчас приду, не уходи… Я обязательно к тебе вернусь.

— Оззи…

Моя любимая иллюзия спит. Она не пришла. Переболела и давно забыла дорогу. Не ждет на перекрёстке… Вокруг безмолвное одиночество.

— Оззи!

Молочный туман постепенно развеивался, проступали очертания какой-то комнаты. Легкие отяжелели, голова гудела, глаза щипало — я не чувствовал тела.

— Оззи? Ты меня слышишь? — доносился издалека знакомый голос.

Перед глазами мельтешила чья-то тень, прикасалась холодными пальцами к лицу. Язык не шевелился — я даже не мог промолвить слова. Лучше стать оболочкой, чем чувствовать. Лучше сдохнуть, чем жить. Лучше не видеть света и пропасть во тьме.

Шум… Шум… Будто я лежу рядом с водопадом. Нет, это ванная комната. Поворачиваю с трудом голову — перед глазами все плывет.

— Где ты, твою мать?! Мы тебя ждем весь день!

Эванс зол. Телефон в руке накаляется, или со мной играет воображение.

— Ты оглох? Из-за тебя срывается запись и съемки!

— Запишусь… потом, — проглатываю буквы и медленно улетаю из реальности.

— Потом?! Сначала ты пропал, ничего не сказав, теперь тормозишь запись альбома, — гневно орет в ухо Эванс, но мне чхать на его эмоции. — Когда ты повзрослеешь, Оз?! Снова хочешь загреметь в больницу с передозом?!

«Убавь громкость». Почему в жизни не существует бесшумного режима, чтобы избавляться от посторонних раздражающих звуков? Нажал на кнопку, как на телефоне — и все ненужное дивным образом исчезло. Чудесно, черт возьми. Я хочу, чтобы от меня отвалили и не трогали, но Эванс продолжает шарманку. Рука с телефоном опускается, мозг погружается во мрак.

На этот раз отключился в ванной на полу, после таблеток сушит и трещит башка. Тело онемело и затекло.

— Неужели, — раздается совсем рядом обеспокоенный голос Браун. — Я себе места не находила. Ты меня хочешь в могилу загнать, Оз? Я еще жить хочу, у меня скоро свадьба!

Мычу что-то в ответ пересохшими губами, пытаясь принять вертикальное положение.

— Я боялась вызывать скорую, боялась звонить Сину, он бы тебя точно грохнул, — Джинет присаживается на корточки и придирчиво всматривается. Мозг работает в замедленном режиме и подтормаживает, как и реакции. Взгляд перемещается на шкафчик, где запрятаны сокровища, но Джинет не поймет.

— Ты как? Выглядишь паршиво, Оз… — Браун осторожно прикасается к щеке и выдыхает. — Я могу чем-то помочь?

«Ты можешь уйти, Джи — это лучшая помощь». Я произношу другое, еле ворочая языком:

— Принеси воды.

Она уходит, путь к заветному шкафчику с препаратами открыт. Несколько провальных попыток, и зрение, мышление, действия становятся более четкими и собранными. Спасение.

После душа чувствую себя намного лучше. Джинет сидит на табурете с чашкой кофе. Мельком смотрит в мою сторону, затем отворачивается. Между нами повисает неловкое молчание. Стоило бы объясниться, но я не вижу смысла обсуждать произошедшее. Все вполне очевидно: она застала меня не в лучшем состоянии. Только вот, я не чувствую ни грамма вины.

— Как приготовления? — я пью кофе лишь бы пить, закуриваю, лишь бы чем-то себя занять. Джинет отвечает коротко и неохотно — странный разговор из односложных фраз и предложений. Она несколько раз смотрит на мои руки. Проверяет, колюсь ли я? Пробирает смех. Джи плачет, а совесть орет: «Ты бездушный ублюдок!». Да, так и есть.

— Я не знаю, чего от тебя ждать, Оз… — шепчет девушка, вытирая глаза. Молчу, поглаживая успокаивающе ее спину. Я тоже не знаю, чего от себя ожидать. Временами пугаюсь, куда заведет безрассудство, но лишь на мгновение. Потом снова исследую другой чудесный мир. Я уже полноправный житель с пропиской, скоро вовсе забуду, что он — выдуманный.

После происшествия в Мэдисон-сквер-гарден «Потерянное поколение» не продлило контракт с RCA Records — наши пути с Купером и Штейером разошлись. На тот момент меня мало волновало будущее группы. Не интересовала музыка и дальнейшая судьба «Потерянного поколения». Я прислушался к совету Эванса и отчалил на отдых. Можно ли назвать отдыхом то, что я с трудом помню последние месяца четыре? Пока отец решал проблемы в СМИ, я загорал на островах, забываясь в экзотических тропиках и дурмане. За это время в прессе уже забыли про инцидент в Нью-Йорке, про «отношения» с Осборн, разногласия в семье и наркозависимость. СМИ безуспешно пытались разыскать ритм-гитариста «Потерянного поколения», но терпели сокрушительное фиаско в который раз. Таиланд — отличный способ снять моральное напряжение и потеряться.

О своем местонахождении я сообщил Джинет спустя месяц и попросил не поднимать панику. Отключил сотовый и забыл о том, что уже давно век технологий, интернета. Я забыл про обязанности в группе и вспомнил, когда Эванс мне хорошенько вмазал по морде. Син узнал из прессы, что «Оззи вернулся в Лос-Анджелес». Не лично от меня. Это его, видите ли, оскорбило.

— Ты делаешь все для того, чтобы группа развалилась! —