обратно. В сновидениях он продолжал гулять по этой кривой, порожденной Солнцем, как будто переступал с одного цветного камня на другой, иного цвета, чтобы пересечь реку, берегов которой никогда не увидит…

– Вы можете отыскать график мерцания Солнца десятилетней давности? Точнее, 23 апреля.

– Конечно.

Она с легким недоумением посмотрела на него, явно удивленная тем, что он так точно назвал ту дату. Подойдя к компьютеру, она вывела на экран волновой график мерцания Солнца, а следом – Альфы Центавра, мозаичная копия которого висела на стене, ошеломленно уставилась на экран.

Графики совпали в точности.

Не выдержав ее долгого молчания, он предположил:

– Может быть, эти две звезды имеют одинаковую структуру и потому и мерцают одинаково? Вы ведь когда-то сказали мне, что мерцание типа А отражает глубинную структуру звезды.

– Они обе принадлежат к главной последовательности и относятся к спектральному классу G2, но их структуры определенно неидентичны. Но главное в том, что, даже если структуры звезд совершенно идентичны, мы все равно этого не увидим. Это как с баньяновыми деревьями. Вы когда-нибудь видели два абсолютно одинаковых дерева? Чтобы такие сложные графики действительно идеально перекрывались – это все равно что отыскать два больших баньяновых дерева, где даже самые дальние от ствола ветви будут совершенно одинаковыми.

– А что, если это действительно два больших баньяновых дерева, оказавшихся совершенно одинаковыми? – попытался утешить ее он, зная, что несет чепуху.

Она чуть заметно покачала головой. Потом подумала еще о чем-то и замерла на месте. В ее взгляде почему-то удивление смешалось с испугом.

– Боже мой! – воскликнула она.

– В чем дело?

– Вы… вам не кажется, что это может быть связано со временем?

Он, как ни странно, стразу сообразил, что она имела в виду.

– Насколько мне известно, Альфа Центавра А – это ближайшая к нам звезда. До нее всего лишь… четыре световых года.

– 1,3 парсека, 4,25 световых года, – машинально поправила она. Видно было, что она все еще не отошла от изумления, и даже последняя фраза прозвучала так, будто ее устами говорил кто-то другой.

Теперь все было ясно: два идентичных мерцания произошли с разницей в восемь лет и 6 месяцев, как раз столько времени требуется свету, чтобы он мог совершить круговое путешествие между двумя звездами. Через 4,25 года, когда свет мерцающего Солнца достиг Альфы Центавра А, последняя стала мерцать точно таким же образом, и ровно через такое же время мы увидели мерцание Альфы Центавра.

Она присела к компьютеру и занялась вычислениями, приговаривая себе под нос:

– Даже если не делать поправку на ошибку регрессии, вводящую разброс в несколько лет, результат все равно удовлетворительный.

– Простите, что я встревожил вас необдуманными словами. Впрочем, это все равно невозможно проверить, поэтому не стоит так волноваться.

– Говорите, невозможно проверить? Я не стала бы так решительно это утверждать. Свет мерцающего Солнца распространяется в космосе. Что, если через определенное время еще какая-нибудь звезда ответит ему таким же мерцанием?

– Следующая, после Альфы Центавра, ближайшая звезда?..

– Звезда Барнарда. 1,81 парсека, но она слишком тусклая. Мы просто не можем измерить ее. Следующая – Вольф-359, 2,35 парсека – тоже тусклая и тоже недоступна для измерения. Потом идет Лаланд-21185, 2,52 парсека – и она тусклая. И, наконец, Сириус.

– Ну, уж Сириус-то, насколько я понимаю, достаточно ярок для любых измерений. И каково расстояние до него?

– 2, 65 парсека, как раз 8,6 световых лет.

– Свет от того мерцания Солнца распространяется уже десять лет. Туда он уже добрался. Что, если Сириус уже подмигнул в ответ?

– Но это мерцание мы увидим лишь еще через семь лет. – Она вдруг встрепенулась, будто очнулась от грез, и рассмеялась. – Помилуйте, о чем я думаю! Это же смешно!

– Значит, вы, как астроном, считаете эту идею смешной?

Она посмотрела ему в глаза.

– А что еще можно о ней сказать? Вот вы, нейрохирург, – как вы отреагируете, если кто-нибудь начнет доказывать, что мысли рождаются не в мозгу, а, скажем, в сердце?

Он не нашелся что ответить на это. Она взглянула на часы, и он понял, что пора уходить. Она не уговаривала его остаться, но довольно долго провожала его по дороге, которая вела вниз с горы. Он подумал было попросить телефонный номер, но удержался, понимая, что для нее он просто незнакомец, вторично попавшийся ей на пути спустя десять лет после первой, столь же случайной встречи.

Они попрощались, и она направилась обратно к обсерватории. Горный ветерок развевал полы ее белого лабораторного халата. Неожиданно в нем пробудилось то же самое чувство, которое он испытал при их прощании десять лет назад. Солнечный свет, казалось, превратился в лунный. То ли легкое перышко удалялось, чтобы исчезнуть, то ли тонула в воде рисовая соломинка, которую отчаянно хотелось схватить. Он понял, что хочет сохранить эту неощутимую, как паутинка, связь, возникшую между ними. Почти инстинктивно он крикнул ей в спину:

– А если через семь лет вы увидите, что Сириус действительно замигал точно так же?..

Она остановилась, повернулась и ответила с улыбкой:

– В таком случае встретимся здесь!

Второй раз

После женитьбы его жизнь в корне изменилась, а после рождения ребенка – снова, и еще сильнее. Фигурально выражаясь, он пересел с ленивого почтового поезда жизни на экспресс и теперь с бешеной скоростью мчался вперед, без остановок проскакивая бо́ льшую часть платформ. Он отупел от дорожной скуки, закрыл глаза, больше не обращал внимания на неменяющийся пейзаж и в конце концов уснул. Однако, как и у многих других людей, спящих в поезде, крошечные часики в глубине его сердца продолжали тикать. Он проснулся в ту самую минуту, когда добрался до места назначения.

Однажды ночью его жена и ребенок крепко спали, а он никак не мог заснуть. Повинуясь какому-то таинственному порыву, он накинул одежду и вышел на балкон. В ярко освещенном городе было трудно разглядеть на небе звезды. Он все же искал что-то – но что? Прошло немало времени, прежде чем сердце подсказало: он ищет Сириус. Он даже вздрогнул от этой мысли.

Прошло семь лет. Близилось время давным-давно назначенной встречи – до нее оставалось всего два дня.

Сириус

Накануне выпал первый снег в этом году. На дорогах было скользко. Такси не смогло преодолеть последний отрезок дороги. Ему снова пришлось пешком взбираться на вершину горы Сиюнь.

По дороге он не раз спрашивал себя, в здравом ли он вообще рассудке. Бесспорно, вероятность того, что она придет на встречу, была равна нулю. По одной очень простой причине: ну, не мог Сириус мерцать так же, как Солнце семнадцать лет назад. За последние семь лет он изучил немало литературы по астрономии и астрофизике. Ему было стыдно за ту нелепость, которую он ляпнул семь лет назад. Спасибо, что она не рассмеялась тогда ему в лицо. Сейчас-то он ясно