– Возможно, около двух тысяч лет назад, – предположила Ясна. – Это харавингианские мечи, а видите вон те арки? Поздняя классическая архитектура, но на сводах выцветший ложный синий, а не настоящая синяя краска. В сочетании с языком, на котором ты говорил, – мама записала твои слова в прошлый раз – это позволяет мне весьма точно определить эпоху. – Она посмотрела на солдат, которые шли мимо. – У нас тут многонациональная коалиция, как во время Опустошений, но если я права, это происходит через две тысячи лет после Ахаритиама.

– Они с кем-то сражаются, – подтвердил Далинар. – Сияющие отступили с поля боя, а потом бросили оружие.

– Это значит, Отступничество случилось чуть ближе к нашему времени, чем утверждает Маша-дочь-Шалив в своей хронике, – задумчиво заметила Ясна. – Судя по тому, что я прочитала о твоих видениях, это хронологически последнее – хотя его трудно состыковать с тем видением, в котором ты со скалы взирал на разрушенный Холинар.

– С кем же они сражались? – спросила Навани, когда люди на стене подняли тревогу. Всадники галопом помчались прочь из крепости, на разведку. – Это случилось сильно позже ухода Приносящих пустоту.

– Возможно, это фальшивое Опустошение, – предположила Ясна.

Далинар и Навани посмотрели на нее.

– Легенда, – пояснила принцесса. – Ее считают псевдоисторической. Довканти написал на ее основе эпическую поэму примерно полторы тысячи лет назад. В ней говорится, что какие-то Приносящие пустоту пережили Ахаритиам и после с ними было множество столкновений. Летопись считают ненадежным источником, но лишь потому, что множество более поздних ревнителей настаивали, что Приносящие пустоту не могли выжить. Я склонна считать, что это столкновение с паршунами, случившееся до того, как они лишились возможности менять формы.

Ясна устремила на Далинара горящие глаза, и он кивнул. Она быстро ушла, чтобы собрать любые исторические лакомые кусочки, какие получится.

Навани достала из сумки какие-то инструменты.

– Так или иначе, я собираюсь выяснить, где находится эта «крепость Жарокамень», даже если мне придется запугать этих людей, чтобы они нарисовали мне карту. Возможно, мы сумеем послать ученых в это место, чтобы они нашли какие-нибудь подсказки относительно Отступничества.

Далинар направился к основанию стены. Это была воистину величественная конструкция, типичный странный контраст этих видений: обычные люди, без фабриалей или даже настоящей металлургии, окруженные чудесами.

Группа людей спешно спускалась по ступенькам со стены. За ними следовал его величество Янагон Первый, Верховный Акасикс Азира. В то время как Далинар перенес Навани и Ясну прикосновением, он попросил Буреотца доставить Янагона. В настоящее время в Азире бушевала буря.

Юноша увидел Далинара и остановился:

– Черный Шип, мне придется сражаться?

– Не сегодня, ваше величество.

– Я действительно начинаю уставать от этих видений, – заявил Янагон, спустившись по последним ступенькам.

– Ваше величество, эта усталость никогда не проходит. На самом деле она усилилась, когда я начал осознавать важность видений и то, какое бремя они на меня возложили.

– Я не это имел в виду под усталостью.

Далинар не ответил. Он сцепил руки за спиной, пока шел вместе с Янагоном к выступающей амбразуре, откуда император Азира мог следить за всеми событиями. Сияющие пересекали открытую равнину или спускались с неба. Они призвали клинки, чем обеспокоили наблюдающих солдат.

Рыцари вонзили мечи в землю и бросили их. Доспехи тоже оставили. Отказались от осколков неисчислимой ценности.

Молодой император, судя по виду, не спешил с ними столкнуться, как это было с Далинаром. Поэтому князь взял его за руку и вывел наружу, когда первые солдаты отперли ворота. Он не хотел, чтобы император угодил в поток, что должен был вскоре хлынуть, когда люди ринутся к клинкам, а потом начнут убивать друг друга.

Как и в прошлый раз в этом видении Далинару показалось, что он слышит, как кричат спрены, умирая, и чувствует ужасную скорбь, воцарившуюся на этом поле. Она его почти сокрушила.

– Почему? – спросил Янагон. – Почему они просто… сдались?

– Мы не знаем, ваше величество. Эта сцена преследует меня. Я слишком многого не понимаю. Невежество стало символом моего правления.

Янагон огляделся вокруг, затем вскарабкался на высокий валун, откуда он мог лучше наблюдать за Сияющими. Это видение, похоже, захватило его куда сильней остальных. Далинар отнесся к этому с уважением. Война войной, но это… такого никто не видел. Чтобы люди по собственной воле отказались от осколков?

И эта боль. Она витала в воздухе, как ужасная вонь.

Янагон устроился на своем валуне:

– Так зачем мне это показывать? Ты даже не знаешь, что происходит.

– Даже если вы не собираетесь присоединиться к моей коалиции, я решил, что все равно дам вам столько сведений, сколько смогу. Вдруг мы падем, а вы выживете. Может быть, ваши ученые справятся с головоломками, которые не решили мы. А может, вы тот самый правитель, который нужен Рошару, а я всего лишь эмиссар.

– Ты не веришь в это.

– Не верю. И все же хочу, чтобы ты увидел все это – просто на всякий случай.

Янагон ерзал, теребя кисточки на кожаном нагруднике.

– Я… не так важен, как ты думаешь.

– Простите, ваше величество, но вы недооцениваете свою важность. Азирские Клятвенные врата будут иметь жизненно важное значение, и вы самое сильное королевство на западе. Если Азир встанет на нашу сторону, многие страны к нам присоединятся.

– Я хочу сказать, что сам по себе не имею значения. Конечно, Азир имеет. Но я всего лишь ребенок, которого посадили на трон, потому что они боялись возвращения убийцы.

– А чудо, сведения о котором они публикуют? Доказательство от Вестников, что ты избранный?

– Это Крадунья, не я. – Янагон посмотрел вниз, на свои болтающиеся ноги. – Они учат меня вести себя так, словно я важный, Холин, но я не важный. Пока что. Может, и не стану таким.

Это было новое лицо Янагона. Сегодняшнее видение потрясло его, но не так, как надеялся Далинар. «Он юн», – напомнил себе князь. В возрасте Янагона жизнь сама по себе нелегка, без прибавления к ней напряжения от внезапного прихода к власти.

– Какова бы ни была причина, – сказал Далинар молодому императору, – ты Верховный. Визири сделали достоянием общественности историю твоего чудесного восхождения на престол. У тебя есть кое-какие полномочия.

Юноша пожал плечами:

– Визири – неплохие люди. Их мучает совесть из-за того, что они поставили меня в такое положение. Меня учат – честно говоря, насильно – и ожидают, что я буду принимать участие во всем. Но не я управляю империей. Тебя они боятся. Очень боятся. Больше, чем убийцы. Конечно, он выжег императору глаза, но императора можно заменить. Ты представляешь нечто куда более ужасное. Они думают, ты в силах уничтожить всю нашу культуру.