припустил к двери, преследуемый доктором. Он понесся к забору, Броннер не отставал. Смитбек забрался на забор, но тут Броннер схватил его за ногу. Смитбек дрыгнул ногой, потеряв туфлю, и перевалился на другую сторону забора. С одной босой ногой он помчался к машине, запрыгнул на сиденье, завел двигатель и рванул с места, выбросив из-под колес фонтаны песка. Последнее, что он увидел, был Броннер, с почерневшим от ярости лицом сотрясавший ворота.

«Ты, ублюдок, — подумал Смитбек, — не рассчитывай, что тебе сойдет с рук запугивание прессы». Он потерял одну туфлю («Ванз классик», по шестьдесят долларов за пару), и шансы, что Броннер вернет ее, равнялись нулю.

Он посмотрел на часы на приборной панели. Десять тридцать — времени достаточно, чтобы написать статью.

— Эй, Сири, — сказал он, — найди-ка мне доктора Петерсона Броннера. — И, немного подумав, добавил: — Криминальное прошлое.

— Вот что я нашла в Сети, — ответил раздражающе приятный голос.

Первый снимок, появившийся на экране его смартфона, оказался полицейским снимком доктора: тот стоял у шлакобетонной стены, прижимая к груди табличку со своим именем.

31

Управление полиции Майами располагалось в большом приземистом здании, которое своими окнами из тонированного стекла, наклоненными вверх и наружу в консольном стиле, напомнило Колдмуну диспетчерскую башню в аэропорту. Здание находилось на Северо-Западной Второй авеню, рядом с небоскребами в центре города и неподалеку от городского кладбища; Колдмун даже узнал несколько ориентиров, оставшихся в памяти после незабываемого броска к склепу Агаты Флейли.

И запомнилось ему не только это. Когда Пендергаст подобрал его возле отеля, Колдмун обнаружил своего напарника в помятом желтом такси, запах в котором, не говоря уже о водителе, был ему слишком хорошо знаком. Похоже, Пендергаст отыскал Акселя и нанял его в качестве временного шофера.

— Он знает город, — объяснил Пендергаст, когда они понеслись на запад по виадуку Макартур. — И к тому же наслаждается новообретенной свободой ехать без обычных ограничений. Я восхищаюсь людьми, которые гордятся своей работой.

Колдмун не возражал: ему осточертело возить их по Майами, учитывая несуразный трафик этого города.

Такси пронеслось по городу с жуткой скоростью и остановилось у входа в управление, проскрежетав тормозами, явно требующими ремонта. Толпа репортеров, журналистов и телевизионщиков у двойных главных дверей здания повернулась на звук, и Пендергаст вышел из машины в сопровождении Колдмуна. Аксель — Колдмун так и не узнал его фамилию — не выказал ни малейшего желания уезжать, вместо этого он положил на приборную панель небольшой черный бумажник с золотым жетоном.

— Что вы ему дали? — спросил Колдмун.

— Всего лишь побрякушку, — последовал ответ.

Почуяв свежее мясо, толпа репортеров хлынула им навстречу. Агенты стали пробиваться к дверям, не встречаясь ни с кем глазами и игнорируя выкрикиваемые вопросы. Одна тележурналистка — молодая, коротко стриженная блондинка с широкими скулами и в дорогой одежде — встала на пути у Колдмуна и не позволяла ему обойти себя, каждый раз делая шаг в ту же сторону, что и он. Он видел ее мельком, переключаясь с канала на канал в номере гостиницы: репортер-расследователь местной телевизионной станции, как-то там Флеминг — имя он не вспомнил. Очень привлекательная, но глаза яркие, как у гремучей змеи.

— Извините меня, сэр! — прокричала женщина, пихая ему в лицо микрофон с яркой шестеркой на чехле. — Сэр! Что вы можете сказать о последней жертве? Вы можете подтвердить, что в городе действует серийный убийца?

Колдмун снял шляпу.

— H’ahíya wóglaka ye. Owákahnige šni, — проговорил он и с максимальной тактичностью обошел ее.

— Что вы ей сказали? — спросил Пендергаст, когда они вошли в здание.

— Миз Флеминг? Я сказал, что не понимаю ее вопроса и не могла бы она говорить медленнее.

Пендергаст неодобрительно прищелкнул языком:

— Ложь есть ложь, даже по-лакотски.

— В резервации старейшины говорят: хуже лжеца только лицемер.

— Моя бабушка, каджунка[925] из Нового Орлеана, любила эту же самую древнюю пословицу.

Пендергаст подошел к большому столу, за которым сидел полицейский в форме, и что-то сказал ему. Коп показал на лифтовый холл. Они предъявили свои удостоверения, зарегистрировались, миновали металлодетектор и направились к лифтам.

— Мы идем в так называемый оперативный центр, — сообщил Пендергаст. — Там полиция держит свои электронные игрушки. С их помощью они получают доступ почти ко всей имеющейся последней информации в реальном времени, а также к медицинским и криминологическим базам данных. Я готовлю наш собственный небольшой центр в менее подозрительном месте, но для начальной консультации этот офис тоже сгодится. Этот связной, коммандер Гроув, обещал встретить нас там вместе с лейтенантом Сандовалом.

— Вы и вправду считаете, что Пикетт сдержит обещание и позволит нам работать, а сам не будет вмешиваться?

— Нас ведь не отправили в Солт-Лейк-Сити, верно?

Они вышли из лифта и двинулись по загроможденному коридору. Колдмун посмотрел на часы: ровно 15:00.

Оперативный центр соответствовал своему названию: он щетинился множеством компьютеров и громадной глянцевой информационной доской на роликах. Колдмун огляделся. Несколько флуоресцентных ламп за матовыми потолочными панелями перегорели, одна из ламп мигала. На столе в дальнем углу среди груды бумажных стаканчиков и упаковок порошкового молока стояла замызганная подтекающая кофеварка. Судя по виду наполовину полной кастрюльки, она кипела всего несколько часов. Слишком свежий кофе. Несмотря на высокотехнологичное оборудование, это помещение казалось гораздо более знакомым, чем современное здание ФБР в Мирамаре, где доктор Марс представлял им психологический портрет преступника. Это было обжитое помещение, где делалась настоящая работа; помещение с обшарпанными стенами и скворчащей системой кондиционирования воздуха. Окна так и вообще отсутствовали. Колдмун расслабился.

В центре комнаты стоял прямоугольный стол, у одного его конца сидели Сандовал и коммандер Гроув. Лицо Сандовала выражало деланое равнодушие, а вот коммандер не мог полностью скрыть интерес и даже нетерпение. А почему бы и нет — расследование было захватывающим, по таким книги пишут.

— Джентльмены, — сказал Пендергаст, поприветствовав каждого кивком. — Благодаря работе доктора Фоше мы знаем, что Флейли умерла вследствие того же удушения руками, что и Бакстер. Короче говоря, мы имеем дело с убийствами, замаскированными под самоубийства. — Он обратился к Сандовалу: — Для нас есть что-нибудь новое, лейтенант?

Сандовал погладил воображаемые усы, его апатичное лицо скривилось.

— Этот чертов охотник за новостями, Смитбек, способен кого угодно вывести из себя. Сначала он откуда-то узнает прозвище Брокенхартс, а прямо сегодня утром выясняет, что Бакстер и Флейли лечились у одного психиатра.

Он взял свой смартфон и начал читать вслух статью, появившуюся в Интернете:

— «Хотя полиция отказалась опубликовать тексты записок, оставленных на могилах, эти мрачные „дары“ сами по себе указывают