на ущербного человека, который, как это ни удивительно, может и не соответствовать шаблону классического психопата, обычно воспринимаемого общественным мнением как существо без жалости или нормальных человеческих чувств сострадания и эмпатии. Возникает вопрос: что эти „дары“ значат для дарящего? Утрату? Сочувствие? Раскаяние? Если бы власти посвятили больше времени изучению психологии мистера Брокенхартса и задались вопросом, какой жуткий опыт мог создать личность с подобным искаженным взглядом на мир, то они, возможно, нашли бы его и на этом убийства закончились бы».

Он с отвращением положил телефон на стол.

— Мы должны были сами найти психиатра, а не узнавать о нем из этой чертовой газеты. Точно так же мы должны были внимательнее отнестись к возможной связи между старыми самоубийствами и новыми убийствами. Это наша вина.

— По крайней мере, этот репортер не знает, что «старые самоубийства» вовсе не самоубийства, — сказал Колдмун.

Сандовал кивнул. Потом он нажал на пульт на столе, и большой черный прямоугольник в дальнем конце помещения ожил. Колдмун понял, что это не школьная доска, а монитор сверхвысокого разрешения. Экран разделился на три окна, в которых появились снимки крупным планом: Бакстер, Флейли и Адлер.

— Мне представляется странным, — заговорил Пендергаст, — что хотя все три женщины, предположительно покончившие с собой, жили в Большом Майами, но убили их за сотни миль друг от друга. В то же время недавние убийства Брокенхартса все произошли в Майами-Бич.

— Вы думаете, это важно? — спросил Сандовал.

— Понятия не имею.

Сандовал повернулся к Гроуву:

— Есть что-нибудь по аутопсии Адлер, коммандер?

— Мы наконец преуспели кое в чем, — сказал Гроув. — Наша команда обнаружила заключение и фотографии, сделанные в морге. Я получу их в течение часа. Она явно была почитательницей группы кантри «Толстые пальметто[926]» и отправилась в Северную Каролину из Хайалиа на концерт, который так и не состоялся, потому что ведущий гитарист вывихнул большой палец.

— «Толстые пальметто», — повторил Колдмун.

— Они распались несколько лет назад.

— Мы все равно их проверим, — сказал Сандовал. — Тем временем наша команда здесь, в Майами-Бич, опрашивает членов ее семьи, бывших коллег, всех остальных. Пока ничего существенного.

— Есть какие-либо новости о Мисти Карпентер и ее необычном бизнесе? — спросил Колдмун.

— Мы расшифровали список ее клиентов, — ответил Сандовал, — и начали опрашивать их. Но опять же все указывает на то, что она оказалась случайной жертвой.

— Мм… — промычал Пендергаст. Он посмотрел в сторону, прищурился. Потом снова перевел взгляд на Сандовала. — Огромное спасибо, лейтенант. Это было чрезвычайно полезно.

— Отлично, — откликнулся Сандовал, собирая свои бумаги.

Никаких вопросов, никакой критики, ничего — чистое сотрудничество. Колдмун не мог не признать, что Пикетт держит слово.

— Коммандер Гроув, — сказал Пендергаст, — теперь, когда у нас есть более четкое представление о том, что мы ищем, я надеюсь, что исследовательский отдел и отдел внешних связей полиции Майами — насколько я понимаю, они находятся в вашем подчинении — раскинут для нас сеть. А конкретнее — необходимо выявить случаи смерти, признанные самоубийством, которые по modus operandi схожи со смертями Бакстер, Флейли и Адлер. Да, мы пока не получили подтверждения по Адлер, но, я думаю, имеет смысл поискать новые самоубийства, за которыми могут скрываться убийства, не так ли?

— Конечно. Прекрасная идея. — Гроув начал делать заметки в маленьком блокноте в кожаном переплете.

— Сеть будет достаточно широкой, и, боюсь, вашим людям придется поработать. Искать нужно самоубийства, соответствующие следующим характеристикам: женщина, возраст от двадцати до сорока, жительница Большого Майами, но умершая в другом штате, повесившаяся на связанной в петлю простыне и не оставившая записки. Если в аутопсии таких самоубийств есть вывод об убийстве или даже подозрения на убийство, включайте и их. Чтобы облегчить условия поиска, на первых порах можно ограничить его штатами восточнее Миссисипи.

— Хорошо, — сказал Гроув, продолжая записывать. — А временной интервал?

— Январь две тысячи шестого — январь две тысячи восьмого.

Колдмун посмотрел на Пендергаста. При таком разбросе параметров можно получить список длиной в телефонную книгу. Слава богу, у них есть Гроув с его возможностью управлять ресурсами по сбору информации, имеющимися в распоряжении полиции Майами.

Гроув встал:

— Если у вас все, джентльмены, я немедленно приступлю к работе.

— Мы перед вами в долгу за помощь, коммандер, — сказал Пендергаст.

— Не стоит. Может быть, в следующий раз, когда я приеду в Нью-Йорк, вы устроите мне экскурсию по дому двадцать шесть на Федерал-плаза.

— С удовольствием.

Гроув вышел из оперативного центра вслед за лейтенантом Сандовалом и двинулся по коридору. А Пендергаст вернулся к своим делам.

32

Едва Смитбек появился в отделе городских новостей и уселся в своем отсеке, как рядом с ним возник секретарь Морис с ящиком для почты.

— Тут тебе целая куча писем, — сказал он.

— А не может кто-нибудь открыть их и посмотреть, что там? Мне надо продолжать расследование.

— Мы их открыли. Шесть предположительно от самого мистера Брокенхартса. Мистер Краски взял их к себе в кабинет и хочет немедленно тебя видеть.

Застонав, Смитбек встал и направился через лабиринт отсеков в кабинет редактора. Краски был крупным человеком в пропотевшей рубашке с галстуком, без пиджака, со стрижкой ежиком, вышедшей из моды еще в 1955 году. Судя по его виду, он прилежно проштудировал книгу о том, как быть крутым газетным издателем-сквернословом. Единственное, чего ему не хватало, так это сигареты, прилипшей к губе. Под этой маской он был, конечно, милейшим парнем в мире — настоящее клише из фильма «Первая полоса»[927].

— Где ты был, черт тебя дери? — проворчал Краски вместо приветствия.

— Эй, босс, сейчас половина десятого. И вчера я раскопал настоящую сенсацию, эту историю про психиатра. В смысле, две женщины из покончивших с собой посещали его! И этот ублюдок попытался напасть на меня, когда я спросил его об этом. Я провел кое-какие разыскания и обнаружил, что пять лет назад этот тип избил свою жену во время бракоразводного процесса — ему явно пора прослушать курс по обузданию ярости. Поэтому его и лишили практики. Я говорю вам: он выглядит как серийный убийца.

— Может быть. — Краски махнул рукой. — Тогда как ты объяснишь вот эти письма у меня на столе — шесть штук, адресованных тебе мистером Брокенхартсом?

— Да наверняка фигня это все.

— Ты так думаешь? Посмотри.

Он пододвинул к Смитбеку стопку писем. Пять из них были написаны на дешевой бумаге небрежным почерком, одно так вообще цветным карандашом. Шестое письмо пришло в дорогом конверте кремового цвета.

Смитбек взял одно письмо наугад.