на эту тему следует отметить новеллу «Городское дитя», написанную в 1935 году для журнала «Юлен». Две молодые женщины едут в город и вспоминают Сёрмланд, его сияющие холмы, леса и молодого мужчину, который двигается как лось. Для одной из юных особ это реальность, а для другой – колдовство, исчезающее, когда она возвращается в городскую толпу. Она уверена, что город всегда добр к своим детям.

Для Туве Янссон были важны острова, настоящие и вымышленные. Она любила ездить на острова в одиночестве или с компанией, их завоевание и освоение описаны в книгах о муми-троллях и автобиографических новеллах. В нетипичном для творчества Янссон эссе «Остров» суммировано множество важных наблюдений. Оно вышло в свет в тематическом номере журнала «Туристлив и Финланд» («Turistliv I Finnland») за 1961 год. В эссе раскрываются представления Янссон об островах именно в тот период, когда ее мечты об одном из них стали более конкретными. На Бредшере, где всегда обитала семья, теперь тесно. Куммельшер, остров ее мечты, ей так и не достался. В этот год Янссон много размышляла об островах и написала картину, которую назвала «Остров». На ней изображена сияюще-красная скалистая земля на фоне темно-синего моря. В очертаниях без труда угадывается Кловхарун, о котором она впервые задумалась в 1963 году, а через год на нем началось строительство. На протяжении многих лет это был общий остров Туве Янссон и Тууликке Пиетиля.

В новелле рассказывается об островитянине. О жизненном круговороте, который открывается, когда обходишь остров, ступая смело и радостно. О весне, вселяющей уверенность. Об октябре, вызывающем страх, с которым не в силах совладать городской житель.

Абзацы Янссон напоминают записи в бортовом журнале, хронику случайных и внимательных наблюдений, отточенных и отполированных и частично унесенных морем. Она старается не писать от первого лица, словно ведет речь не о себе, а о некоем обитающем на острове существе – и только в конце, когда наступает время отъезда, возвращается к авторскому «я». Расставание с островом мучительно, оно вызывает страх и заставляет тосковать.

Еще один необычный и интересный текст – «Муми-дом, Муми-дол», вышедший в 1979 году в финском журнале «Аркитекти» («Arkkitehti», № 4), связывал друг с другом вопросы строительства и человеческого счастья, невозможного, по мнению Янссон, в «архитектуре ящиков». Эссе написано для муми-дома, созданного Туве Янссон, Тууликке Пиетиля и Пентти Эйстола и представленного в том же году на биеннале иллюстраторов в Братиславе. В данном сборнике текст публикуется по рукописному тексту Туве Янссон с учетом небольших дополнений и изменений, которые автор внесла в финский перевод. Шведский оригинал, названный «Презентация муми-троллей и их жилища», с большой долей вероятности никогда не выходил в печать, во всяком случае целиком. Последняя его часть (постскриптум) относится к банному домику, который тоже выставлялся на биеннале. Тексты использовались и на других выставках, в которых принимал участие муми-дом. Туве Янссон критиковала современную архитектуру, развивающуюся преимущественно в традициях конструктивизма. По ее представлениям, жители страны лесов и озер не должны жить в чисто прибранных ящиках. Она считала, что нужно строить «иррациональные дома», которые не обрекают обитателей на существование с непонятным чувством поражения.

Впрочем, иногда современные здания ее обнадеживали – некоторые молодые люди свободно экспериментировали с формой и декором. Профессор и архитектор Микко Хейккинен считает, что Туве Янссон имела в виду так называемую Оулускую школу, которая пропагандировала национальный романтизм, карелианизм, постмодернизм и региональный кирпичный стиль. С этой школой Янссон познакомилась благодаря ее лидеру, Рейме Пиетиля, брату Тууликке Пиетиля.

В том же номере «Аркитекти» Рейма Пиетиля опубликовал статью о муми-доме с яркими, но несколько расплывчатыми формулировками: «космический контур муми-дома ищуще неутомим», это «культурная интерьерная картина», «муми-дом и весь постмодернистский стиль означают бегство от жестокого общественного строительства». Сама Янссон подчеркивала, что в муми-доме соединились различные традиции и материалы: в нем «есть окна русские, финские, карельские, с орнаментами в стилях ампир, модерн, рококо, а кроме этого, обитатели дома питают явную слабость к Аризоне».

Она говорила о строительстве как об игре и подписывалась так: «Туве Янссон – разнорабочая, маляр, уборщица на стройплощадке и гример».

Коварная Туве Янссон и честная Эльза Бесков

Говорить о себе как о детской писательнице Туве Янссон, по-видимому, не любила никогда. И тем не менее ей часто задавали вопросы именно как детскому автору и даже заказывали тексты на эту тему. В письме к Тууликке Пиетиля, датированном июнем 1956 года, Туве сообщала, что написала для «Свенска Дагбладет» («Svenska Dagbladet») «ужасную статью о том, как писать для детей, и она надолго отбила у нее желание этим заниматься». В этой статье Янссон рассказывала об интересе детей к страшному и жестокому, а в письме к Пиетиля уточняла, что старалась как можно меньше говорить о себе и муми-троллях.

Поиск баланса между страхом и чувством безопасности, отказ от иллюстраций к самым пугающим фрагментам и мысль о том, что писатель должен всегда оставлять в живых персонажа, с которым ассоциирует себя читатель, – идеи, которые Туве Янссон часто повторяла в интервью, собственной прозе, лекциях и речах на вручении премий. В группу текстов на данную тему входят «Этот коварный детский писатель» (1961), «Несколько слов в Любляне» (1966, благодарственная речь на вручении премии Х. К. Андерсена), «Чувство защищенности и страх в детских книгах» (1974), «Мир ребенка» (1984); подобные вопросы также часто поднимались в интервью, которые в 1964–1987 годах у Туве Янссон брал писатель Бу Карпелан. Янссон, по-видимому, использовала старые тексты как основу для новых, однако каждый из них освещал проблему с новой стороны. В «Мире ребенка» она, к примеру, утверждала, что литература не должна пичкать детей идеями, повышающими их социальную сознательность, что было весьма необычно для того времени.

Включенное в данную книгу эссе «Этот коварный детский писатель» отнюдь не дает четкого представления о том, как писать детские книги, оно скорее напоминает сердитый выпад в сторону заблуждений о детской литературе и детских писателях. Это один из самых больших текстов на эту тему и, пожалуй, наиболее художественный из всех – он увлекательный, в отличие от многих других. По свидетельству Буэль Вестин, этот текст, основанный на лекциях, которые Туве Янссон читала в разных университетах, был написан для журнала «Горизонт» («Horisont», № 2) по просьбе его главного редактора Кая Хагмана. Он выстроен вокруг фигуры детского писателя, с невинным видом пытающегося скрыть истинные причины, заставляющие его писать. Янссон выводит это существо на чистую воду и рассказывает читателю о реальных силах, которые движут писателем: об эгоизме, стремлении к