Эйрик оправдывался:

— Зараза, скользкая дорога. Представляешь, упал, а теперь жду, когда гипс засохнет.

— И сколько тебе ходить с этой «искусственной» рукой?

— Не знаю. Может месяц, а может и три, — ответил расстроенный друг.

— Ну, хорошо, допустим, ты сломал руку, наложили гипс. Ходить то ты можешь! Зачем я тебе? — постукивая пальцем по груди, спросил Вагни, с яростью.

— Да, на рынок надо сходить! — расстроенно ответил светловолосый парень, будто планировал — продуктов накупить. — В холодильнике ветер свищет, вакуум полный. А тут с рукой беда!

Вагни ещё больше взбесился на друга…

— Я же давал тебе деньги три дня назад. Попросил тебя сходить и купить продуктов, — произнёс кареглазый астроном.

— Ну, как видишь, сходить я захотел сегодня. Теперь то не унесу сам, однорукий и нужна будет помощь. А ты что, сильно был занят?

— Да… с Милой в универмаг собирались. Хотели приодеться, — на выдохе, ответил парень, понимая, что гневаться на скользкую дорогу бессмысленно.

— Во, как раз тебе и обновки купим, как в старые добрые времена — с радостью на лице сказал Эйрик.

И так, ждали полчаса, пока засохнет гипс, а потом направились на рынок, находившийся неподалёку от общежития, примерно в двух кварталах. Теперь, осталось самое сложное — объяснить ситуацию Миле. И стоило подумать о возлюбленной, как тут же раздался телефонный звонок, симфония номер шесть Моцарта.

… Мои разъяснения не волновали её и, конечно же, её не волновал Эйрик. Но, что мне делать? Взять, и бросить человека, который непременно обидится и раздует мой отказ в помощи, как преступление. Ведь на самом то деле, насколько бы не был Эйрик плохим для других, он мой друг, а друзей не бросают в беде…

С тех пор, как швырнула трубку Мила, прошёл час, а может и два, а мы ещё выбирали на рынке репчатый лук. А Мила?… А что Мила?!… Она сказала, чтобы больше не появлялся у порога. И теперь, придётся покупать не обновки к осени, а хороший подарок и в придачу букетом красных роз для отмаливания грехов. «Ну Эйрик, ну друг». А ему то что, для него отношения с девушкой, это просто отношения.

Внезапно стрелка времени качнулась вперед на несколько лет и из тумана воспоминаний парня вывел Хьяльти.

— О чём думаешь Вагни? — спросил он, держа за руку Йодиса.

Астроном молча обернулся…

— Да так, задумался, кое-что вспомнил, — грустно ответил он.

Археолог попросил жену забрать сына в каюту, а сам, пристроившись ближе, продолжил беседу.

— Вспоминать полезно,

— Ну да! — кивнул в ответ Вагни, — а что хорошего в этих воспоминаниях?

— Да то, что это как чёрная дыра в галактике, может стать задней дверью, для выхода из любой ситуации.

— То есть, вы говорите о гравитационной сингулярности? Дефект геометрического пространство времени? — Вагни вопросительно посмотрел на руководителя экспедиции.

— Я подозреваю — ты читал про исследования испанских физиков — засмеялся Хьяльти.

— Да… память наша, как крохотная сферическая линза, которая пропускает все события через себя и возвращает обратно, — почесав затылок, произнёс астроном.

— Что-то вроде круговорота воды в природе, — добавил археолог.

— Да-а-а… — улыбнулся парень и сменил тему — вы, Хьяльти, куда нас поведёте?

— Туда, куда не просто попасть, и откуда не просто вернуться! Ну, на кудыкину гору, — отшутился не желающий еще раскрывать все свои планы археолог. Ты же мне обещал не задавать лишних вопросов. Общая цель — найти сокровища и библиотеку богов, а детали я пока обдумываю, рано обнародовать зеленые мысли.

— Там опасно? — настойчиво продолжал гнуть свою линию Вагни.

— А ты боишься что ли? — улыбнулся археолог, — A на вид такой храбрец… там будет не опасно, а интересно…

После слов Хьяльти, наступило молчание и казалось мертвая тишина сковала мир в свои кандалы.

И только редкие огоньки селений, словно боясь этого молчания и прося мир о помощи, призывно светились вдали, где-то там, среди джунглей.

И стория и судьба бабочки

А в это время женщина-мотылёк забрела на верхнюю палубу, где осталась в одиночестве. Не скажешь же людям, что нет каюты, спального места, не поверят. И зачем она перевоплотилась в женщину? Оставалась бы незаметной песчинкой в пылевой туче. А вот амазонские леса пленили, отстала от пылевой бури. Захотелось экзотики. Она подумала:

«Люди даже не подозревают, что пыль живая. Что каждая пылинка — яркая индивидуальность. Признают рои пчел, как организованную массу, а пылевая буря вызывает у людей только неприятные ассоциации. Ищут пришельцев, а пришельцы рядом, — только руку протяни.

Каждая пылинка — это живая индивидуальность. А пылевая туга — тот же рой пчёл, только более организованный.

Когда заканчивается пылевая буря (собрание), то каждая пылинка ложится на грунт и начинает вести индивидуальную жизнь; пылинки — это форма живой материи, которая имеет другую основу, нежели человек и животное. У людей, растений и животных углеродистая структура, а у песчинок — кремниевая. По сути — это мелкие песчинки. Но и мы, песчинки, тоже живая материя, мыслящие существа. И в отличие от людей, способны менять на время структурную основу, и также на временное перевоплощение, пока нас опять не призовёт стая — пылевая буря. А наш Бог, Ветер, он объединяет и несёт нас куда-то, давая поручения. Эх! Люди. Очень жаль, но сейчас вы в нашей власти. Правда только те, кто совершил в жизни много недостойных поступков. Вы ещё отблагодарите, помянете добрым словом, когда войдете в новую реальность без изгоев. Ведь песчинки помечают чипами смерти тех, кто тормозит развитие человечества.

Конечно, такая хрупкая форма жизни, как люди, не способны конкурировать с нами. Но они, как хрупкий цветок, который хочется сохранить в оранжерее разумных цивилизаций».

Окунувшись в воспоминания, женщина-мотылёк рассеивала сомнения о себе, и о своём существовании в целом. И что-то подсказывало, что до песчинок, она была ещё кем-то, но кем? Может люди помогут процедить сознание до последних глубин, и вспомнит далекое прошлое. Не верила она, что всегда была песчинкой. Когда-нибудь придёт правда. А пока…

"Я помню, — металась