— Я тебе обещаю, — с угрозой сказал он, — Что ты не сможешь жить нормально. Ты сломала мой мир, а я сломаю твой. И тому уроду, что тебя подвез, я выдерну член. Чтобы не думал больше о сексе с тобой. Поняла?

— Нет, Саша, он просто привез меня из Мурома. Нам было по пути, — дрожала я от страха за жизнь Никиты и его теплых рук на затылке. Как же хочу его обнять. Очень хочу.

— А еще, — Саша не слушал меня. — Я теперь отпущу все на хер. Все, что было с тобой. И начну жить прежней жизнью.

— Ну прости ты меня, Саша! — крикнула я. — Хватит мучать нас! Освободи сердце от ненависти. Дай нам шанс. Я тебя умоляю. Я же так люблю тебя! Слышишь? Очень люблю!

Воспользовавшись его заминкой, я встала на колени, и, обхватив его щеки ладошками, прижалась к его губам своими. Какие они горячие, родные. Мои …только мои. Нежно прикоснувшись языком к его губе, я тут же возбудилась, судорожно вздохнув. Саша рьяно схватил мои волосы в кулак и вжал мое тело в свое. Рыкнув мне в рот, жестко завладел губами: грубо сжимал их, кусал до легкой боли, терзал до изнеможения. Мое тело остро реагировало, вызывая напряжение в теле, сладкую негу. А внизу живота был настоящий пожар. Еще немного, и сгорю дотла.

— Сашенька, — прошептала я.

Он вдруг остановился, словно очнулся от наваждения. Тяжело дыша, отпустил меня и встал на ноги. Мое дыхание никак не хотело приходить в норму, меня сильно трясло.

— Только посмей еще раз звонить Ромке и узнавать про меня что — то! — мрачно произнес он и пошел к выходу.

— Саша! — выкрикнула ему вслед. — Не трогай только никого, пожалуйста.

— Да на хрен ты мне сдалась, — услышала я ответ. Хлопнула дверь.

— Мамочки, мамочки…, - заскулила я, раскачиваясь взад — вперед. Слезы снова текли, не переставая. Еле сдерживала истерику. — Господи, дай мне сил … еще сил. Ах….

Вставая с пола, я на дрожащих ногах прошла в прихожую, подобрала сумку с продуктами. На грани срыва стала собирать помидоры. Остановившись возле зеркала, я взглянула на себя. Так противна стала себе. Скорчившись, замахнулась рукой и запустила в свое отражение помидором. Ударившись о зеркало, оно лопнуло, помидор стал растекаться по нему красным пятном. Взбесившись, я швырнула и другой, что держала в руке.

— Соберись, тряпка! — в злобе выкрикнула я. — Что ты ноешь? Уже сдалась? Сдалась, да? Борись за свою любовь! Борись за Сашу! Сама знала, что так будет, и что теперь жалеешь себя? Ты сильная, слышишь? Ты сможешь вытерпеть … даже если придется пожертвовать собой.

Последние слова я прошептала, вспоминая мерзкого Стаса и Ника.

— Ты все сможешь, слышишь? — успокаивала я себя. — Только не сдавайся, пожалуйста. Сашенька, ты мне так нужен сейчас. Очень нужен. Милый … любимый. Ох, черт. Я же сейчас опоздаю на работу.

Покидав продукты в холодильник, я быстро умылась и выбежала из квартиры, затолкнув свою истерику глубоко в себя. Я знаю, что Саша любит меня. Еще любит. У меня есть шанс помочь ему. Помочь нам. Я все сделаю, чтобы он снова доверился мне. Все.

— Маша, в чем дело? — шепнула возле меня Екатерина Ивановна. Я стояла возле полок с лекарствами. — Люди, же ждут.

— Да я никак не могу найти лекарство, — ответила я рассеянно, сказав название.

— Оно перед твоим носом, — покачала головой Екатерина Ивановна, взяв свое лекарство, лежащее рядом.

— Спасибо, — кивнула я.

— Ты сегодня вообще невнимательная, да еще опоздала на десять минут, — журила она меня.

— Я из Мурома утром вернулась. Немного опоздала, — взяв упаковку таблеток, я повернулась к покупательнице, которая уже теряла терпение, а за ней выстроилась очередь.

Екатерина Ивановна промолчала и вернулась к своей кассе, а я к своей. В этот раз я не стала переубеждать свою напарницу, потому что я, на самом деле, сегодня была очень невнимательная и рассеянная. Все валилось из рук. Мысли не давали покоя ни на минуту, а Саша просто до сих пор стоял перед глазами. Я не могла понять, откуда он взялся возле моей квартиры. Он поджидал меня? И долго он там пробыл? Вопросы, одни вопросы и ни одного ответа. И все же он просто так бы не пришел. Пусть алкоголь им управлял, но пришел именно ко мне. Чувство нежности теплилось в груди от осознания, что я нужна ему. Нужна. Чувствую всем сердцем. И ему тоже больно. Господи, он так изменился: будто потерянный мальчик, который остался один со своими переживаниями и не знал, что ему делать. Не знал, как справиться с этой потерянностью. Сашенька, ну почему ты так упрямишься? Почему ты позволяешь нам страдать? Еще немного и по моей щеке скатилась бы слеза. Проморгав ее, я старалась больше пока не думать об этом. Я сама не знаю, что мне делать.

Наконец, отработав свой длинный, рабочий день, каким он мне показался, я вышла из аптеки. Засунув в уши наушники, я отправилась прогулочным шагом в сторону своего дома. Не обращая внимания на прохожих, снующих по тротуару, я слушала спокойную музыку и попыталась освободить свой разум и сердце от тяжести, обиды, несправедливости и страха. Именно страха за жизнь моих близких. Блефует ли Стас, я не могла сказать со стопроцентной уверенностью, но и рисковать нельзя. И самое ужасное, я не могу ни с кем поделиться, посоветоваться. Меня это убивало. Все сейчас зависит от меня. На секунду представив, как я показываю свое тело мужчинам, меня затошнило. Нет, я не хочу этого. Не хочу.

На своей площадке столкнулась с соседкой Тамарой.

— Ой, здравствуй, Маша, — улыбнулась Тамара, закрывая дверь своей квартиры. С ее мужем и детьми я встретилась на улице. — Ты где была? Совсем не видно.

— У меня был кратковременный отпуск. Уезжала к маме, — ответила я, доставая ключи.

— Ясно. Позавчера девушка с пятого этажа интересовалась тобой. Я сказала, что не знаю, где ты.

Я понимала, что она говорит про Марго. И это известие вызвало во мне сильное волнение. Для чего она меня искала?

— Хорошо. Спасибо.

— И, кстати, возле лестницы нашла чьи — то права. Может вам знаком этот человек? — Тамара протянула мне документ.

— Да, — тут же ответила я, прочитав на нем Волков Александр. — Я знаю этого человека.

— Отлично. Передадите владельцу. Спешу. До свидания, Маша, — Тамара зашла в лифт и, улыбнувшись мне, нажала на кнопку.

Наконец зайдя в квартиру, я скинула обувь и направилась в комнату, с нежностью рассматривая фото Саши на документах. Скорей всего выронил, пока находился возле моей двери. Поджав под себя ступни, я удобно села на диван. Ему звонить смысла сейчас точно не было, он не под каким предлогом не возьмет трубку. Написать сообщение? Но я решила иначе: отправила сообщение все же Роме о пропаже. Вспомнив ярость в Сашиных глазах утром, мне снова стало невыносимо больно. Он никого не слышит, его гнев полностью овладел им, блокируя возможность адекватно мыслить. Я снова открыла его раны прошлого, и настолько, что его ненависть и недоверие стали теперь невероятных размеров. Я, как могла, себя тешила надеждой, что смогу исправить, но плохая мысль, что у меня ничего не получится, стала прокрадываться все чаще и чаще.