Завалившись спиной на диван, уставилась в потолок невидящим взглядом. В глазах снова пелена из слез. Время отсчета до выходных пошло. Как же мне страшно…

В дверь позвонили, и я резко подскочила. Вытерев глаза от слез, я не на шутку заволновалась. Кто бы мог сейчас прийти в столь позднее время? Не раздумывая, подошла к двери и взглянула в глазок. За ней, опустив голову вниз, стояла Марго. Переведя дыхание от волнения, открыла ей.

Несколько минут мы просто рассматривали друг друга. Марго очень хорошо выглядела в темных брюках — капри и светлой блузке, волосы уложены в высокую прическу. Она нервно поправила выбившийся локон, и прочистила горло.

— Привет, — тихо сказала она. — Позволишь войти?

— Проходи, — медленно отошла в сторону, приглашая внутрь.

Марго неслышными шагами вошла в прихожую и закрыла за собой дверь. Не дожидаясь ее слов, молча направилась снова в комнату и легла на диван, обняв подушку. Услышав позади себя шаги, повернулась в сторону входа в комнату. Марго приостановилась возле меня, разглядывая мою жалкую позу.

— Что ты хотела? — уставшим голосом спросила я. Я настолько была подавлена, что не понимала рада я видеть ее или нет.

— Поговорить хотела, — неуверенно сказала Марго.

— Я слушаю, — тяжело вздохнула. — Да ты садись. В ногах правды нет.

— Да. Нет, — Марго присела на край дивана и повернулась ко мне. — Я … Маша, черт, прости меня, слышишь? Прости. Так виновата перед тобой. Перед вами с Сашей. Если бы не я, да еще и твоя упертость, ничего не было бы сейчас…

— А что было бы, Марго? Что? — перебила ее, сев рядом с ней. — Что было бы? Твое моральное и физическое унижение? Ты такой жизни себе хотела или что? Ты считаешь, что твой самый близкий и родной человек не имеет право знать правды, что происходит с сестрой? Чтобы помочь ей? Ты же прекрасно видела, что выхода у тебя не было.

— Маш, ты что не помнишь, как Стас грозился отравить папу? Как мне нужно было поступить? — воскликнула она.

И тут я замолчала, потому что поняла, что сейчас я нахожусь в ситуации, схожей с Марго. Я не могу рассказать о Стасе и Нике, не могу рассказать об их требовании. Что мне очень плохо, что я не знаю, что мне теперь делать. Не могу! Не могу! Прикрыв глаза, я глубоко вдохнула, стараясь держать себя в руках. Какое же невыносимое чувство внутри, просто разрывающее на части.

— Маша, пойми, если бы была возможность вернуться в тот …день, я все равно бы, наверно, не смогла сказать правду Саше. Потому что, он слишком мне дорог. Я слишком его люблю, чтоб подвергать лишней опасности. И я не могу с собой ничего поделать. Он всегда был со мной с самого детства, оберегал, защищал. Когда уехала мама, он заменял родителей. Папа ведь пить стал, не просыхая. Пусть мы и ругались, но я знала, что Саша никогда не бросит меня, никогда не оставит в беде.

— А как я его люблю, — ответила я поникшим голосом, — Мне воздуха не хватает без него. Хочу вздохнуть, а не получается. Хочу улыбнуться, но ничто не радует. Я не чувствую себя собой. Это не я. Совсем другая девушка, утратившая часть себя. Но я все равно борюсь, Марго. Пусть тяжело, но я всеми силами борюсь до конца, чтобы вернуть Сашу. Чтобы он совсем не очерствел в своей злобе и ненависти.

— Моя хорошая, — Марго крепко обняла меня. — Больно смотреть на тебя.

— Я справлюсь, — обняла ее в ответ, кладя голову на ее плечо. Марго гладила меня по волосам. — Я же смогу, верно?

— Ты до сих пор меня поражаешь. Ты такая слишком правильная что ли. Мне иногда казалось, что ты притворяешься, что ты не можешь быть до такой степени доброй, честной. Вообще не думала, что еще встречу такого человека. Сколько этих подруг у меня было. А тебя я могу назвать лучшей подругой. Прости, что сорвалась.

— Я знаю, — я разомкнула наше объятие, с еле заметной улыбкой взглянув на нее. — Я знаю, что ты сорвалась. И я сорвалась. Ты тоже меня прости за это.

— Вот ты твердила, что я сильная, — Марго заправила прядь волос за мое ухо. — Вот только, как оказалось, не такая. А сильная ты, Маша. И очень даже. Столько всего натерпелась и все равно держишь свою позицию, несмотря ни на что. Пытаешься помочь, пытаешься справиться с болью, хотя вижу, что тебе не просто больно, а безумно плохо. И знаешь, какой я вывод сделала?

— Какой? — с интересом спросила я.

— Сильными нас делает не деньги, не власть. Сильными нас делает любовь. Искренняя и настоящая. Только она дает силы со всем справиться. Дает силы простить, измениться.

— Да, я соглашусь с этим. И очень надеюсь, что Саша тоже это поймет.

— Интересно, как он, — грустила Марго. — Я же сразу уехала к маме в Москву. Не могла здесь и дня находится.

— Тебе это было необходимо. Марго, Саша вернул деньги Стасу, — посмотрела ей в глаза.

— Вернул? Он нашел их? — удивилась Марго, с трудом веря моим слова.

— Да. Рома сказал, что практически сразу. Только я не знаю, где они достали. Но … Марго они же их нашли. Нашли. И, возможно, и раньше тоже бы нашли, если бы ты рассказала, — осторожно ответила я.

Марго заметно занервничала, вставая с дивана. Проведя рукой по шее, она повернулась ко мне.

— А — а … ты не знаешь, Саша как отреагировал … что вообще с ним? — у Марго задрожали руки.

— Он ездил один в клуб. Даже Роме не сказал, — опустила я голову.

— И?

— Ну … как мне сказал Рома, обошлось в принципе, — отвела я глаза в сторону.

— Это как? Маш? — Марго подскочила ко мне и села передо мной на колени. — Что с Сашей? Скажи? Ты знаешь?

— Я не знаю подробностей …

— А что ты знаешь? — повысила она голос, хватая меня за плечи. — Что, Маша?

— Блин, Марго, — я закрыла глаза, но слез уже не остановить. — Охранники Стаса избили его.

— Что? — в ужасе ахнула Марго.

— Да, но сейчас с ним все в порядке. Правда, поверь мне … он сегодня утром был возле моей квартиры. Я приехала из Мурома. Саша был пьян. Я не знаю, что он здесь делал. Но он увидел, как Никита подвез к дому. Нам было по пути, поэтому Никита захватил с собой из Мурома. И …Марго, — судорожно всхлипнула я, — Саша … он так убит всем, что происходит с нами, с тобой. Он столько снова грубостей наговорил. Совсем не слышит меня. Не хочет слышать. Я в таком отчаянии…

— Маша, — Марго снова крепко обняла. И я, больше не сдерживая свои эмоции, стала плакать навзрыд. Стараясь опустошить свою боль, которая с силой вцепилась когтями в раненое сердце. — Тише, милая.

— Я не могу … я хочу умереть, — всхлипывала я.

— Не городи чушь. Ну кому ты нужна мертвой? Ты нужна всем живой. И мне, и Саше тоже. Он баран. Пободается и бросит. Ему некуда деваться, потому что очень любит тебя. Просто не хочет признаваться себе в этом сейчас. Он не сможет отказаться от всего, что приобрел с тобой. Запасись терпением. Понимаю, что нелегко, но терпи, Маша. Просто терпи. Раз пришел сюда, значит с ума сходит. Разве ты этого не понимаешь? А насчет его грубости, ты сама знаешь, что он такой. Его не переделать. Но, возможно, именно сейчас он все переоценит. Все, что было до тебя, и что стало после.