А так Фернао с первой попытки нашел новые номера таких изданий, как «Лагоанский королевский журнал теоретической и прикладной магии», «Каунианская волшба» (двух последних номеров за прошлый год не хватало: то ли из-за падения Приекуле они так и не вышли в свет, то ли их еще не доставили из-за Валмиерского пролива) и «Ежегодный чародейный компендиум семи князей Куусамо». Добычу он утащил на потертое старое кресло за полками, в котором провел немало часов в студенческие годы.

Забившись в свою берлогу, Фернао торопливо перелистывал журналы, останавливаясь лишь когда попадалась особенно интересная статья. Отложив «Ежегодный чародейный компендиум», волшебник запоздало сообразил, что просмотрел подшивку, даже не задержавшись.

– Как интересно, – пробормотал он и заглянул в содержание – проверить, не упустил ли чего. Оказалось, что не упустил. Фернао почесал в затылке. До его отъезда куусамане вели прелюбопытные изыскания на сугубо теоретическом уровне. Сиунтио – фигура мирового масштаба, среди чародеев по крайней мере – и молодые теоретики вроде Раахе и Пекки задавались весьма дерзкими вопросами, и Фернао надеялся, что к нынешнему времени они нашли ответы или хотя бы задались новыми, еще более интересными вопросами.

Если и так, в «Ежегодном компендиуме» эти ответы не публиковались. Страницы его заполнялись статьями о сельскохозяйственном ведовстве, заклятии становых жил, улучшенных чарах кристалломантии – интересные темы, важные, но… не ведущие. Пожав плечами, Фернао отложил тяжелый том и взялся за подшивку елгавского журнала, тоже оборвавшуюся неожиданно на выпуске за прошлую весну.

Чародей одолел уже три статьи в «Лагоанском королевском журнале» и вдруг, выпрямившись, захлопнул тяжеленную подшивку. Гулкий хлопок прокатился по этажу. Кто-то среди стеллажей испуганно вскрикнул. Фернао замер. Но по счастью, на шум никто не явился.

– Если они и нашли ответы или новые задачи, то не публикуют свои находки, – пробормотал он вполголоса, погладив кожаный переплет «Ежегодного чародейного компендиума». Поначалу он предположил, что куусамане ничего не обнаружили… но насколько это вероятно? Чтобы разом замолчали все лучшие чародеи-теоретики державы?

Может быть. Он не знал – откуда? Но может… может, куусамане обнаружили нечто интересное и важное… настолько интересное, настолько важное, что делиться открытием не хотели.

– А может, у тебя голова полна ерунды, – сам себе прошептал Фернао едва слышно.

Но может ли он так рисковать? Некогда Куусамо и Лагоаш дрались, словно кошка с собакой. За последние пару столетий две державы не воевали, но это не значило, что старая вражда не разгорится снова. Если куусамане вздумают покончить с войной за острова, которую лениво ведут с Дьёндьёшем, что помешает им ударить Лагоашу в спину? Сколько мог судить Фернао – ничто, тем более что его страна не могла оставить войну против Альгарве, не превратившись в вассала короля Мезенцио.

Неохотно, будто расставаясь допрежь сроку с возлюбленной, он вернул журналы на полки и двинулся в обратный путь.

– Возможно, гильдии известно об этом больше, – бормотал он себе под нос. – Надеюсь, больше.

Охранники на выходе молча кивнули ему. Теперь, когда чародей покидал библиотеку, его никто не останавливал. Фернао удавалось сдерживать горький смех до той поры, покуда он не отошел достаточно далеко. Стража у библиотеки – это, конечно, лучше, чем ничего… но, по его мнению, ненамного лучше.

На остановке ему пришлось постоять, дожидаясь каравана, идущего в центр Сетубала. Близ гавани он пересел на другой маршрут и проехал немного – меньше мили. Из вагончика он вышел напротив Великого чертога Лагоанской гильдии чародеев.

Чертог и правда был великий – массивное здание из белоснежного мрамора в строгом неоклассическом стиле. Скульптурная группа на фасаде словно вышла из эпохи расцвета Каунианской империи. Единственное, что показалось бы странным настоящему древнему каунианину, – статуи, как и фасад, не были раскрашены. Археологические чары обнаружили, что кауниане в древности готовы были заляпать краской все, что не шевелится. Но, когда строился чертог, об этом еще не было известно – большинство профанов до сих пор не подозревало об этом. А к тому времени, когда открытие было сделано, белый мрамор стал такой же неотъемлемой частью неоклассического стиля, как пестрые краски – частью античной древности.

В вестибюле Фернао обменялся приветствиями с полудюжиной коллег. Одни уже слышали, что он возвратился, и были рады его видеть, другие не слышали и были поражены встречей. Слава безудержных болтунов водилась скорей за альгарвейцами и янинцами, чем за жителями Лагоаша, и все же добираться до приемной гильдейского секретаря чародею пришлось дольше, чем хотелось бы.

– О, магистр Фернао! – воскликнул тот, добродушный толстяк по имени Бринко. – И чем могу служить вам в этот, боюсь, не слишком добрый день?

– Я бы хотел занять пару минут у гроссмейстера Пиньейро, если это возможно, – ответил Фернао.

Бринко нахмурился так, словно одна мысль, что Фернао придется отказать, приводила его в отчаяние.

– Боюсь, не могу ответить точно, возможно это или нет. – Секретарь поднялся из-за стола. – Если ваше превосходительство будет так любезно подождать…

– Без сомнения, – ответил Фернао. – Как я могу отказать вам?

– С легкостью, будьте уверены, – ответил Бринко. – Однако – обождите минуту, тогда и посмотрим. – Секретарь скрылся за резной дубовой дверью. Когда он появился вновь, лицо его сияло. – Ваше желание будет исполнено в точности. Гроссмейстер просил передать, что с величайшим удовольствием примет вас в любое удобное время.

Фернао был знаком с Пиньейро уже не первый год и весьма сомневался, что гроссмейстер просил о чем-то подобном. Скорей всего, он буркнул «А, ну ладно» и этим ограничился, но Бринко предпочитал улестить посетителя. Порой это раздражало чародея. Но не сегодня. Он добился своего, а это главное.

– Благодарю, – промолвил он и зашел в кабинет.

Пиньейро разменял уже шестой десяток, в песочного цвета волосах и бородке проглядывала седина. Он глянул на вошедшего сквозь очки совиным взглядом.

– Ну, – проворчал он, – что такого неотложного случилось?

На публике он мог воплощать ученость, достоинство и величие чародейского ремесла. Среди коллег он не утруждался поддерживать маску и проявлял себя во всей красе.

– Гроссмейстер, я нашел кое-что интересное в библиотеке… или, верней сказать, не нашел ничего интересного, что само по себе любопытно, – ответил Фернао.

– А мне – нет, – отрезал Пиньейро. – В моем возрасте не остается времени для загадок. Выкладывай или убирайся.

– Слушаюсь, гроссмейстер, – ответил Фернао и объяснил, что обнаружил – и чего не увидел – в последних журналах.

Пиньейро слушал его с непроницаемой миной – этим умением гроссмейстер славился давно.

– Я не могу доказать, что этот факт имеет значение, гроссмейстер, – закончил Фернао, – но если имеет, это должно быть что-то очень важное.