от старых железнодорожных складов. Никаких документов у жертвы при себе не было, разве что карточка без фотографии, из которой явствовало, что она работает на фабрике «Датч & Роудс» и ее имя — Саграрио Баэса Лопес. На теле было много ран, нанесенных холодным оружием, а также признаков изнасилования. Ей было примерно двадцать лет. Полиция наведалась на фабрику, и оказалось, что работница Саграрио Баэса Лопес жива-здорова. Ее допросили, и она заявила, что никогда не знала покойную и никогда ее не видела. Да, карточку потеряла где-то полгода назад. И наконец, она вела жизнь приличной женщины, посвящала себя работе и семье, с которой проживала в районе Карранса, и у нее никогда не было проблем с полицией — это же подтвердили ее подруги с работы. В архивах «Датч & Роудс» действительно обнаружилась точная дата, когда ей выдали новую карточку с предупреждением быть более осторожной и не терять ее. Как удостоверение одной женщины оказалось на трупе другой женщины? — спросил себя судебный полицейский Эфраин Бустело. Несколько дней он допрашивал персонал «Датч & Роудс» — а вдруг покойница тоже работала здесь, но все уволившиеся до этого женщины никак не подходили под описание внешности жертвы. Три возрастом от двадцати пяти и до тридцати лет решили уехать в Соединенные Штаты. Другую, толстенькую и невысокую, уволили за попытку создать на фабрике профсоюз. Дело было потихоньку закрыто.

В последнюю неделю апреля нашли мертвой еще одну женщину. Согласно заключению судмедэксперта, перед смертью ее жестоко избили. Причиной смерти, тем не менее, оказались удушение и перелом подъязычной кости. Труп нашли в пустыне, где-то в пятидесяти метрах от второстепенной дороги на восток, к горам: здесь время от времени садились самолеты наркобаронов. Делом занялся судейский Анхель Фернандес. При покойной не было документов, ее не объявили без вести пропавшей ни в каком полицейском участке Санта-Тереса. Газеты не стали печатать ее фотографию, хотя полиция передала три снимка изуродованного лица в «Вестник севера», «Голос Соноры» и «Трибуну Санта-Тереса».

В мае 1996 года женских трупов не находили. Лало Кура поучаствовал в расследовании дела об угоне машин: его быстро раскрыли, задержав пятерых человек. Эпифанио Галиндо поехал в тюрьму проведать Хааса. Разговор выдался коротким. Мэр Санта-Тереса заявил прессе, что граждане могут спать спокойно — убийца схвачен, а последующие убийства женщин — дело рук обычных преступников. Хуан де Дьос Мартинес занимался делом об ограблении и нанесении тяжких телесных повреждений. Преступников нашел за два дня. В тюрьме Санта-Тереса покончил с собой молодой человек двадцати одного года, находившийся там в предварительном заключении. Американский консул Конан Митчелл отправился на охоту в предгорья на ранчо, которое принадлежало предпринимателю Конраду Падилья. Там его уже ждали друзья — ректор университета Пабло Негрете и банкир Хуан Саласар Креспо, а также третий тип, которого никто не знал — такой полный, низенького роста, рыжий, — так вот он ни разу не поучаствовал в охоте, потому что, сказал он, оружие нервирует, а еще у меня больное сердце. Типа звали Рене Альварадо. Этот Рене Альварадо был родом из Гуадалахары, и, как говорили, играл на бирже. По утрам, когда они выезжали на охоту, Альварадо заворачивался в одеяло и садился в кресло на террасе лицом к горам — и в руках у него всегда была книга.

В июне убили танцовщицу из бара «Эль-Пеликано». Очевидцы показали, что женщина была в баре и танцевала полуобнаженной, и тут пришел ее муж, Хулиан Сентено, который, не сказав жертве ни слова, выпустил в нее четыре пули. Танцовщица, которую все знали под именем Паула или Паулина — хотя в других заведениях Санта-Тереса ее также знали под именем Норма, — упала как молнией сраженная и так и не пришла в сознание, хотя несколько ее коллег попытались ее реанимировать. Когда приехала скорая, она уже умерла. Делом занимался судейский Ортис Ребольедо; на рассвете он заявился к Хулиану Сентено, но нашел дом пустым, причем было видно, что человек в спешке собирал вещи. Этому Хулиану Сентено было сорок восемь лет, а танцовщице, как сказали ее коллеги, еще и двадцати трех не исполнилось. Он был из Веракруса, она из столицы, и они приехали в Сонору пару лет тому назад. Танцовщица утверждала, что они состоят в законном браке. Поначалу никто не мог сказать, какая фамилия у этой Паулы или Паулины. У нее дома, в крохотной квартирке с минимумом мебели, по адресу: улица Лоренсо Коваррубиас, 79, что в районе Мадеро-Норте, не нашли никаких бумаг, могущих удостоверить имя жертвы. Возможно, конечно, Сентено их сжег, но Ортис Ребольедо склонялся к мысли, что, скорее всего, Паулина жила последние годы без единого документа, который бы свидетельствовал о том, что она есть — подобное часто случалось среди выступающих в кабаре женщин и кочующих из города в город шлюх. Однако в факсе, пришедшем из Полицейского регистра столицы, было сказано, что Паулину звали Паула Санчес Гарсес. В досье на нее фигурировали несколько задержаний за проституцию — похоже, она занималась ей с пятнадцати лет. Ее товарки из «Эль-Пеликано» сообщили, что жертва недавно влюбилась в клиента, парня, фамилии которого они не знали, а знали только, что его зовут Густаво и что она думала бросить Сентено и жить с ним. Поиски Сентено ничего не дали.

Через несколько дней после убийства Паулы Санчес Гарсес рядом с шоссе на Касас-Неграс нашли труп девушки семнадцати примерно лет, рост — метр семьдесят, длинные волосы, худенькая. На трупе обнаружили три раны, нанесенные колюще-режущим предметом, на запястьях и на щиколотках ссадины, на шее — следы пальцев. Смерть, как показал судмедэксперт, наступила в результате раны, нанесенной холодным оружием. На девушке были красная футболка, белый бюстгальтер, черные трусы и красные туфли на каблуках. И ни брюк, ни юбки. Из вагины и анального отверстия взяли мазки и пришли к выводу, что жертву изнасиловали. Потом помощник судмедэксперта обнаружил, что туфли, которые были надеты на женщине, на два размера больше, чем нужно. Идентифицировать женщину не удалось, и дело закрыли.

В конце июня нашли труп другой безымянной жертвы — тот лежал у выезда из района Эль-Сересаль, рядом с шоссе на Пуэбло Асуль. Тело принадлежало женщине примерно двадцати одного года и было буквально изрезано ножом. Позже судмедэксперт насчитал двадцать семь ранений, учитывая и тяжелые, и легкие. На следующий день после обнаружения трупа в участок пришли родители Аны Эрнандес Сесилио, семнадцати лет, которая пропала без вести неделю назад, и они опознали жертву как свою дочь. Три дня спустя, когда предполагаемую Ану Эрнандес Сесилио уже похоронили на городском кладбище, в участок явилась настоящая Ана Эрнандес Сесилио и сказала, что убежала вместе со