— Спасибо, — так же шепотом ответила Натали. — В следующий раз, чего бы это ни стоило, я полечу прямым рейсом.

Джек Коуэн дожидался их на вершине третьего холма. Каждые две минуты он мигал фарами своего старого синего фургона, указывая путь Натали и Солу.

— Поехали, надо спешить, — заметил он, когда они наконец поднялись и обменялись рукопожатиями. — Это не лучшее место для стоянки. Я привез то, о чем вы просили в письме, и не имею ни малейшего желания объясняться по этому поводу с пограничниками или полицией Сан-Диего. Поторапливайтесь.

Задняя часть фургона была наполовину забита ящиками. Сол и Натали побросали туда и свой багаж, и Джек Коуэн сел за руль. С полмили им пришлось ехать по рытвинам и ухабам, затем они свернули на восток по гравиевой дороге и наконец отыскали асфальтовое окружное шоссе, которое вело к северу. Через десять минут они уже спускались по пандусу на скоростную автостраду, и Натали ощутила, что все здесь ей чуждо и незнакомо, будто за ее трехмесячное отсутствие облик Соединенных Штатов неузнаваемо изменился. «Нет, скорее всего, я просто никогда здесь не жила», — подумала она, глядя на пригороды и магазинчики, мелькавшие за окном машины. У нее не укладывалось в голове, что тысячи людей ехали по своим делам как ни в чем не бывало. Будто и не было никогда ползущих по зловонной трубе детей, мужчин и женщин всего в десяти милях от этих комфортабельных буржуазных домов. Будто в это самое мгновение юные израильтяне не объезжали с оружием границы своих кибуцев, а бойцы за освобождение Палестины, сами еще мальчишки, не смазывали свои «Калашниковы» в ожидании темноты. Будто не был убит Роб Джентри, убит и похоронен, и не стал столь же недосягаемым, как и ее отец, который приходил по вечерам как следует укутать ее одеялом и рассказывал ей истории о Максе, любопытной таксе, которая всегда...

— Вы достали оружие в Мехико, где я вам сказал? — осведомился Коуэн.

Натали вздрогнула и проснулась — оказывается, она спала с открытыми глазами. У нее от усталости кружилась голова. В ушах продолжал звучать приглушенный шум авиамоторов. Она сосредоточилась и начала вслушиваться в разговор своих спутников.

— Да, — говорил Сол. — Никаких проблем, хотя я очень волновался: что будет, если власти обнаружат его при мне.

Натали сфокусировала взгляд, чтобы получше рассмотреть агента Моссада. Джеку Коуэну было пятьдесят с небольшим, но выглядел он старше, даже старше Сола, особенно теперь, когда Сол сбрил бороду и отпустил длинные волосы. У Коуэна было худое лицо, изъеденное оспинами, большие глаза и, видимо, не раз переломанный нос. Тонкие седые волосы были подстрижены неаккуратно, словно он это делал сам и, не доведя дело до конца, бросал. Коуэн свободно и абсолютно грамотно говорил на английском, но речь его портил сильный акцент, источник которого Натали не могла определить. Как будто западный немец выучил английский от уэльсца, а тот, в свою очередь, почерпнул свои знания у бруклинского кабинетного ученого. Натали нравилось слушать голос Джека Коуэна, да и сам он ей понравился.

— Дайте мне посмотреть оружие, — попросил Коуэн.

Сол достал из-за ремня небольшой револьвер. Натали и не знала, что у Сола есть оружие. Выглядел он как модель дешевого образца.

Они ехали через мост по крайней левой полосе. На расстоянии уже по меньшей мере мили позади не было видно ни одной машины. Коуэн взял в руки револьвер и зашвырнул его в открытое окошко в темный овраг, видневшийся внизу.

— При первом же выстреле он бы взорвался у вас в руках, — заметил он. — Прошу прощения за дурной совет, но телеграфировать вам было слишком поздно. А насчет властей вы не ошиблись — есть документы или нет, стоило бы им найти это у вас, они бы засадили вас за решетку и через каждые два-три года удостоверялись бы, что вы исправно мучаетесь. Неприятные люди, Сол. Я подумал, что имеет смысл рисковать только из-за денег. Сколько вы привезли в конечном итоге?

— Около тридцати тысяч, — ответил Сол. — И еще шестьдесят переведены в банк в Лос-Анджелес адвокатом Давида.

— Эти деньги ваши или Давида? — спросил Коуэн.

— Мои, — кивнул Сол. — Я продал ферму в девять акров возле Натаньи, она принадлежала мне со времен войны за независимость. Я решил, что глупо будет переводить эти деньги на мой собственный нью-йоркский счет.

— Вы правильно решили, — одобрил Коуэн. Они уже въехали в город. Мелькавшие теперь мимо ртутные фонари отбрасывали пятна света на ветровое стекло, некрасивое и в то же время привлекательное лицо Коуэна от этого приняло желтоватый оттенок.

— О Господи, Сол, — вздохнул Коуэн, — если б вы знали, как трудно было достать некоторые вещи из вашего списка. Сто фунтов пластиковой взрывчатки Ф4! Пневматическая винтовка. Пули с транквилизаторами. Боже милостивый, знаете ли вы, что в Соединенных Штатах существует всего лишь шесть поставщиков пуль с транквилизаторами, и для того чтобы получить хоть самое смутное представление о том, где их разыскать, нужно быть дипломированным зоологом.

Сол улыбнулся.

— Прошу прощения, но вам грех жаловаться, Джек. Вы наш deus ex machina[1].

— Не знаю, как насчет богов, но сквозь мясорубку мне пришлось пройти, это точно. — Коуэн печально улыбнулся. — Мне пришлось потратить на ваши мелкие поручения все отпускное время, накопленное мною за два с половиной года работы.

— Я постараюсь когда-нибудь хоть чем-то отблагодарить вас, — пообещал Сол. — У вас продолжают оставаться проблемы с начальством?

— Нет. Звонок из офиса Давида Эшколя разрешил большую часть проблем. Хотел бы я сохранять такую же энергию, как у него через двадцать лет после его ухода на пенсию. Как он себя чувствует?

— Давид? После двух сердечных приступов не очень хорошо, но он деятелен, как всегда. Мы с Натали видели его в Иерусалиме пять дней назад. Он просил передать вам наилучшие пожелания.

— Я лишь однажды сотрудничал с ним, — признался Коуэн. — Четырнадцать лет назад. Он вернулся на работу, чтобы возглавить операцию, когда мы захватили русскую базу ракет «земля — воздух» прямо под носом у египтян. Это спасло массу жизней во время шестидневной войны. Давид Эшколь — блестящий тактик.

Теперь они ехали по Сан-Диего, и Натали со странным чувством отчужденности наблюдала за тем, как они свернули на автостраду 5 и двинулись к северу.

— Какие у вас планы на ближайшие несколько дней? — поинтересовался Сол.

— Прежде всего — устроить вас, — ответил Коуэн. — Я должен вернуться в Вашингтон не позднее среды.

— Без проблем. С вами можно будет связаться, если нам потребуется ваш совет? — поинтересовался Сол.

— В любое время. Если сначала вы ответите мне на один вопрос.

— Какой?

— Что в действительности происходит здесь, Сол? Что на самом деле связывает вашего старого нациста, группу в Вашингтоне и старуху из Чарлстона? Как я ни кручу, у меня ничего не получается. Почему правительство Соединенных Штатов покрывает эту преступную войну?