Сообщения о том, что основные положения плана «Барбаросса» были известны Москве — ложь. Причем ложь эта вызвана не столько попыткой скрыть некомпетентность «компетентных органов», сколько тем обстоятельством, что признание факта незнания Сталиным и руководством РККА о готовящемся наступлении вермахта не позволяет достоверно объяснить вал советских войск и техники, прущий к западным границам страны. Ведь если Германия нацелилась на Великобританию, то и не было нужды концентрировать войска для обороны СССР. Но дело в том, что Сталин думал вовсе не об обороне.

«Уточняющее сообщение (военного атташе в Берлине генерал-майора В.И. Тупикова от 29.12.1940 года. — С.З.) содержало следующие сведения:

«Подготовка наступления против СССР началась много раньше, но одно время была несколько приостановлена, так как немцы просчитались с сопротивлением Англии. Немцы рассчитывают весной (1941 года. — С.З.)… Англию поставить на колени и освободить себе руки на востоке» [33, с. 88].

Но такое сообщение напугать Сталина не могло, напротив — порадовало, ибо соответствовало его скрытым желаниям. Вот чем объясняется пассивность Сталина после его получения, а вовсе не тем, что сам по себе текст якобы не вызвал у вождя доверия.

Отсюда же и выводы начальника Разведупра Ф.И. Голикова от 20 марта 1941 года:

«…На основании всех приведенных выше высказываний и возможных вариантов действий весной этого года считаю, что наиболее возможным сроком начала действий против СССР будет являться момент после победы над Англией или после заключения с ней почетного для Германии мира… Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки» [33, с. 90].

Вывод был катастрофически неверным, ибо нападение действительно было запланировано как раз на середину мая 1941 года и не случись 27 марта 1941 года в Белграде переворота Душана Симовича к октябрю 1941-го, а то и раньше, Гитлер принимал бы парад вермахта на Красной площади, стоя на мавзолее. Поэтому совершеннейшей брехней являются данные о том, что советская разведка якобы смогла обнаружить уже первые перемещения немецких войск к советской границе.

«В первой половине 1941 г. немцами производились перемещения войск, которые можно было расценивать двояко…» [33, с. 93].

К концу мая 1941 года немцы перебросили к советским границам более 60 % всех своих наличных сил. Справка Голикова — «липа». Никаких «120 дивизий против Великобритании» сконцентрировано не было. Просто начальник 5-го Управления «честно» доложил вождю то, что тот хотел от него услышать. И самое главное: где в докладах Голикова указано, что опасность от немцев исходит именно на юго-западном направлении, где здесь видна угроза Украине, чтобы этим можно было объяснить создание там мощнейшей советской группировки?

Свидетельствует маршал Чуйков:

«Про Зорге все знал только Филипп Голиков… Так вот, Голиков на всех рапортах Зорге писал: «Информация не заслуживает доверия». И точка! Кто ж такой документ начальнику Генерального штаба будет докладывать?!» [57].

Мы уже привели «выводы» Голикова по одному из докладов разведки. А теперь приведем отрывок самого доклада — выясняется, что выводы будущего маршала Советского Союза шли вразрез с докладом.

«В докладе говорилось: «Из наиболее вероятных военных действий, намеченных против СССР, заслуживают внимания следующие:

Вариант№ 3 поданным… на февраль 1941 года: «…для наступления на СССР, написано в сообщении, создаются три армейские группы: 1-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Бока наносит удар в направлении Петрограда; 2-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Рундштедта — в направлении Москвы и 3-я группа под командованием генерал-фельдмаршала Лееба в направлении Киева. Начало наступления на СССР — ориентировочно 20 мая».

По сообщению нашего военного атташе от 14 марта, указывалось далее в докладе, немецкий майор заявил: «Мы полностью изменяем наш план. Мы направляемся на восток, на СССР. Мы заберем у СССР хлеб, уголь, нефть. Тогда мы будем непобедимы и можем продолжать войну с Англией и Америкой…»

Наконец, в этом документе со ссылкой на сообщение военного атташе из Берлина указывалось, что «начало военных действий против СССР следует ожидать между 15 мая и 15 июня 1941 года» [27, с. 257–258].

И вот все это в угоду мнению «хозяина», Филипп Голиков назвал «дезинформацией английской разведки».

«6 мая 1941 года И.В. Сталину направил записку народный комиссар Военно-Морского Флота адмирал Н.Г. Кузнецов:

«Военно-морской атташе в Берлине капитан 1 ранга Воронцов доносит… что, со слов одного германского офицера из ставки Гитлера, немцы готовят к 14 мая вторжение в СССР через Финляндию, Прибалтику и Румынию. Одновременно намечены мощные налеты авиации на Москву и Ленинград и высадка парашютных десантов в приграничных центрах».

Данные, изложенные в этом документе, также имели исключительную ценность. Однако выводы адмирала Н.Г. Кузнецова не соответствовали приводимым им же фактам и дезинформировали И.В. Сталина.

«Полагаю, — говорилось в записке Н.Г. Кузнецова, — что сведения являются ложными и специально направлены по этому руслу с тем, чтобы проверить, как на это будет реагировать СССР» [27, с. 258].

Итак, сведения о численности перебрасываемых немецких дивизий, сконцентрированных против Великобритании — «деза». Чем же был обусловлен такой чудовищный провал советской разведки? Прежде всего тем, что она, вопреки домыслам, на тот момент располагала крайне малым количеством источников информации в Германии. Сведений о происходящем на польской, в частности, стороне от местного населения СССР практически не получал, и не мудрено: во-первых, Сталин такой же враг Польши, как и Гитлер, во-вторых, Коба сам распустил в 1938-м польскую компартию, поэтому лишился помощи даже польских «левых». Переход советско-германской границы в ту пору был чреват сам по себе-явившегося с той стороны даже гражданского человека пограничники могли просто расстрелять без суда и следствия. Именно поэтому благополучное преодоление советско-германской границы называют первым чудом Вольфа Мессинга.

«Дальновидный» Сталин в 1938–1939 годах фактически ликвидировал советскую разведывательную сеть в рейхе и теперь мог рас считывать только на отчеты посольств и военных атташе. Остальное сделало само РСХА, уничтожившее практически все «левые» течения в стране, так что Коба в решающий момент остался без информации. Имелось лишь два по-настоящему ценных и достоверны) источника — швейцарский, завязанный на «Люси» — Рудольфе Ресслере, имевшем свои, до сих пор невыясненные источники среди нацистской элиты, и бельгийский — организация Харро Шульце Бойзена и Арвида Харнака, проникшая в министерство Люфтваффе. Имелся также Леман, но как сотрудник IV управления РСХА (гестапо) он не располагал обширными сведениями о военно-стратегических замыслах Гитлера, да и связь с ним носила крайне нерегулярный характер. Имелся также корреспондент Немецкого информационного бюро и газеты «Франкфуртер Цайтунг» Рихард Зорге, но Сталин немало поспособствовал тому, чтобы «Рамзая» услали в конце 1930-х в Японию. Вот, собственно, и все. Остальные источники имели характер ловли эха по всему свету. После того как выяснилось, что Германия все-таки враг, а не друг, по повелению «кремлевского горца» руководители НКВД и ГРУ кинулись заново налаживать ликвидированную агентурную сеть в Германии, но было уже поздно.