дикость в ее глазах, когда она оскалила зубы на Феликса, в ее взгляде читалось безумное решение. Я щелкнул пальцем по ее лодыжкам, связывая их так, что она споткнулась и упала обратно в грязь, что вызвало одобрительные возгласы со стороны стаи Феликса и хмурый взгляд с ее стороны. Но я не мог позволить ей вмешиваться в это дело, не тогда, когда смерть Феликса так тонко висела в руках судьбы.

Я поднялся на ноги, весь в грязи и крови, придвигаясь ближе к Феликсу, чувствуя, как вокруг него сгущается воздушный щит, защищая его.

Девушка среди Волков позади него держала его на месте, ее пальцы были вытянуты, когда она орудовала щитом, и я боролся с ухмылкой по поводу ее неспособности кастовать достаточно тонко, чтобы я не уличил ее, как только оказался рядом.

Феликс создал в руке зазубренный ледяной меч, достаточно большой, чтобы быть чертовски театральным, но я догадался, что он хотел, чтобы вся его стая и его враги увидели, как покатится голова Альфы Оскура.

— Оскуры! — крикнул Феликс. — Смотрите, как новый Король убивает старого! — он поднял меч высоко над головой, и Данте посмотрел в лицо своей смерти без малейшего страха в чертах лица, что означало, что он полностью доверился мне. Это само по себе было чертовски приятно.

Я двигал рукой в самых тонких движениях, ожидая последней молнии в небе, полагаясь на предсказания Габриэля и надеясь, что не пропустил ее, пока мы сражались.

Феликс снова поднял меч, и позвоночник Данте выпрямился в ожидании его взмаха. Казалось, весь мир затаил дыхание, а мое сердце выбивало неприятную мелодию, пока я наблюдал и ждал.

Все небо озарилось огромной паутиной молний, окрасив весь холм в фиолетовый цвет, и в тот же миг прогремел гром.

— Сейчас! — прорычал я, и небо, казалось, упало, когда три огромных молнии врезались в стаю Феликса позади него, поджарив девушку, державшую воздушный щит.

В тот же миг я раздвинул землю под ногами Данте, и он кувырком полетел вниз, в темноту, как раз в тот момент, когда Феликс взмахнул клинком, острие которого рассекло воздух так близко от его головы, что, клянусь, несколько темных волосков затрепетали на ветру в тот момент, когда он исчез.

Рев Леона сменился криками страха, когда он проложил дорогу вверх по холму. Элис пронеслась по ней так быстро, что стала просто размытым пятном, а через мгновение Розали была уже у нее на руках, и она рванула обратно вниз по склону — и все это менее чем за три секунды. Габриэль пронесся над головой, разрубая наших врагов копьями из дерева и льда, молнии освещали его, как ангела смерти.

Феликс закричал от ярости, и я бросился в бой, поднимая землю с самого дна ямы, в которой находился Данте, в то время как Феликс бросал в мою сторону зазубренные ледяные шары. Я не успел вовремя прикрыться щитом, сосредоточившись на Инферно, и выпустил его из ямы на столбе земли, устремившемся прямо к Феликсу. В последнюю секунду я вскинул руку, приняв на себя основную тяжесть ледяных осколков, в то время как еще один вонзился мне в плечо, а другой — в бедро. Боль пронзила мое тело, но этого было недостаточно, чтобы остановить меня. Я бросил Данте на его дядю, используя все свои силы, и Король Оскуры врезался в него, сбивая на землю, выхватывая меч из его хватки и вставая над ним.

— Нет… подожди! — в страхе закричал Феликс, паника появилась на его обветренных чертах, когда он поднялся на колени.

Волки завывали, когда Феликс кричал о помощи, умоляя их прийти к нему на помощь. Но никто из них не подходил ближе, застигнутые в своих собственных битвах с Братством, спасаясь бегством или просто труся от судьбы, постигшей их так называемого короля.

— A morte! — Данте зарычал, как зверь, взмахнув мечом по смертоносной дуге.

— Нет! Пожал… — крики Феликса оборвались, когда его племянник обезглавил его одним яростным ударом, от которого кровь разлетелась полумесяцем вокруг него.

Голова Феликса тяжело упала на землю, его безжизненные глаза были полны шока и неприятия своей судьбы.

Звезды в этот момент засияли ярче, они светили мне на спину, как солнце, их тепло, казалось, проникало внутрь меня и питало мою душу.

Коварные Волки Феликса разбежались, как муравьи, когда Данте обрушил молнию на весь склон холма. Многие из них были испепелены на месте, а других преследовал голодный Лев, уходящий за ними в темноту.

Я вытащил ледяные осколки из своей плоти, наслаждаясь болью, пока у меня не накопилось достаточно магии, чтобы залечить оставленные ими раны. Когда я поднял голову, передо мной стоял Данте, положивший руку мне на плечо и кивнувший в знак благодарности за то, что я сделал. Звезды шептали мне в уши слова, которых я не понимал. Но я был уверен, что он тоже их услышал. И что бы они ни означали, я был уверен, что все изменилось.

Я ничего не сказал, и Данте тоже, но весь мир изменился. Небеса наблюдали. Но не только звезды смотрели в эту сторону. Члены Братства смотрели с холма на меня и моего заклятого врага, и у меня сжалось горло, когда я оглянулся на них.

Они видели, как я работаю с Данте Оскурой. И они заставят меня ответить за это.

44. Элис

Я мчалась через кампус с Розали, перекинутой через плечо. Шум драки позади меня заставлял мое сердце биться в панике, а плоть — болеть от желания вернуться к своим Королям и помочь им. Но мне нужно было увести ее. Она не была Пробужденной, поэтому у нее не было магии, и она была слишком упряма для своего собственного блага. Я просто знала, что если я не отведу ее в безопасное место, она побежит обратно, чтобы присоединиться к битве, прежде чем я смогу ее остановить.

— Опусти меня, stronzo! — кричала Розали, ударяя кулаками по моей спине, пинаясь, брыкаясь и пытаясь заставить меня отпустить ее.

Мы влетели в двери Альтаир Холл, и я заскрипела зубами от жестокости ее ударов. Какого черта четырнадцатилетняя девочка может бить так сильно?

Я завернула за угол, намереваясь найти комнату, чтобы надежно запереть ее, но когда я влетела в пустой коридор, я столкнулась со сплошной стеной воздуха, от которой по всему телу разлилась боль и я упала на задницу.

Розали шипела в агонии, ударившись о землю, и