распахнул дверь, схватил рацию и передал сообщение «агент ранен», сообщив координаты. Потом вернулся к лодке и склонился над Колдмуном, чтобы осмотреть его более тщательно. Тот был едва жив, сердце билось часто и слабо, но все же он дышал. Рана кровоточила, но не сильно, — вероятно, кровотечение было в основном внутренним. Лучше было не тревожить его больше, оставить в покое, пока не появятся парамедики.

— Могу я… еще чем-нибудь помочь? — спросил Брокенхартс.

— Да. — Пендергаст отстегнул наручники от пояса Колдмуна и кинул их Брокенхартсу. — Наденьте их. Вы арестованы.

Парень повозился некоторое время, прежде чем сообразил, как защелкнуть наручники у себя на запястьях.

— Мне жаль, — неожиданно заговорил он. — Я знаю, вы все понимаете. Вы сказали об этом в телепрограмме, когда объяснили людям, что я не монстр. Но даже вы не в силах измерить глубину моей скорби. Я имею в виду ваши недавние слова о насилии, об искуплении… — Неожиданный поток слов на миг пресекся. — Я не могу выразить мою скорбь словами. Я пытался, но не могу. Стивен Крейн смог. Я бы прочел вам…

— Позже, — тихо сказал Пендергаст.

Он подоткнул брезент под Колдмуна, и в этот момент оба услышали из-за деревьев слабый звук приближающегося вертолета.

48

Пендергаст проводил взглядом медицинский эвакуационный вертолет, поднявшийся в воздух над Парадайз-Лэндинг, чтобы доставить его напарника, так и не пришедшего в сознание, в больницу Университета Майами. Вертолет улетал, а остальная кавалерия была еще в пути, но ожидалась с минуты на минуту. Временная тишина опустилась на ветхие мостки, когда Пендергаст увел Брокенхартса в «мустанг» и усадил его на заднее сиденье. Молодой человек спросил, можно ли взять кое-что из его автомобиля, который стоял, спрятанный в зарослях, у обочины грунтовой дороги. «Кое-что» оказалось томиком стихов. Брокенхартс вернулся на заднее сиденье, бормоча что-то себе под нос, покачиваясь взад-вперед и сжимая книгу в закованных руках. Пендергаст узнал в бормотании стихи.

В пустыне

Я встретил человека — нагого, дикого…

Пендергаст сел за руль, включил подсветку приборной панели, завел машину, с ревом сделал разворот, выкинув фонтаны земли из-под колес, набрал скорость на пыльной дороге и включил сирену. Выехав на асфальт, он нажал педаль до упора, и «шелби» помчался со скоростью больше ста миль в час. Он несся по дороге, и заросли по обеим сторонам сливались в две зеленые стены.

Сидя на корточках,

Он держал в руках свое сердце

И грыз его.

Вдали Пендергаст увидел проблесковые маячки, спешащие ему навстречу, — группа быстрого реагирования полиции Майами мчалась в Кейнпатч, чтобы собрать улики и извлечь из воды то, что осталось от тела коммандера Гроува… если что-то осталось. Пендергаст связался с ними по рации, когда они пролетали мимо: патрульные машины, фургоны криминалистов, звук сирены с уменьшающейся по Доплеру частотой, когда машины стали удаляться.

Через десять минут заверещала рация, и он включил прием. Диспетчер сообщил ему, что Колдмун в больнице университета, его везут в операционную. Состояние критическое.

Я спросил: «Вкусное ли оно, друг?»

Дорога влилась в шоссе Тамайами, мимо Пендергаста промчались другие полицейские машины. «Шелби» шел теперь со скоростью сто двадцать миль в час, серебристые глаза Пендергаста смотрели далеко вперед, все мысли сосредоточились на скорости и длинной прямой дороге. Мистер Брокенхартс на заднем сиденье продолжал свою монотонную декламацию.

«Оно горькое, горькое!» — ответил человек.

Рация зашипела снова, он включил прием:

— Пендергаст слушает.

— Лейтенант Сандовал. Правильно ли я понял, что вы везете Брокенхартса?

— Да.

— Мы на связи с ФБР. Вы должны привезти его прямо в штаб-квартиру Бюро.

— Понятно. А Колдмун?

— В операционной. Мне жаль, но они сомневаются, что смогут его спасти. Этот сукин сын Гроув… Невозможно поверить…

Пендергаст отключился и еще сильнее нажал педаль газа. Стрелка спидометра подобралась к ста тридцати.

Он пронесся мимо ряда придорожных сооружений, сирена «шелби» завывала, машины по обеим сторонам расступались, уступая дорогу. Брокенхартс на заднем сиденье медленно покачивался и бормотал. Они уже приближались к западной окраине, где дорожное движение стало более интенсивным. Пендергаст сбросил скорость до ста, потом до девяноста. Он пересек границу Эверглейдса, въехал на окраину Тамайами, потом в Суитуотер, где ему пришлось ползти вместе с напряженным трафиком.

Но мне нравится его грызть,

Потому что оно горькое…

Они с трудом продирались через пробки, пока не оказались на Рейган-Тернпайк, где Пендергаст повернул на север. Еще через двадцать минут он выехал на федеральную трассу 75, которая и привела его в штаб-квартиру ФБР. Он проехал в ворота, увидел два седана и фургон и свернул к приемному отделу в задней части здания, где его встретили куча агентов, полицейские, патрульные машины и фургоны. Он остановился, и с полдюжины людей окружили машину, открыли двери, вывели Брокенхартса, который покорно подчинился.

Подошел Сандовал, пожал Пендергасту руку, помог выйти из машины. Агенты, обслуживающий персонал, высшие офицеры полиции — все были здесь. Брокенхартс стоял под нещадными лучами солнца, сжимая в руках книгу и склонив голову.

— Агент Пендергаст, разрешите вас поздравить, — сказал лейтенант Сандовал.

К наручникам Брокенхартса добавились наножники.

— Позвольте спросить, кто он, черт побери? Какова его настоящая фамилия?

— Его фамилия Вэнс. — Пендергаст огляделся. — Добудьте мне вертолет до университетской больницы.

Агенты вокруг него выкрикивали приказы, жестикулировали. Брокенхартса уводили, теперь еще и в цепях. Проходя мимо Пендергаста, он посмотрел на него и произнес последнюю строку:

…И потому что это мое сердце.

Вертолет ФБР доставил Пендергаста от штаб-квартиры на посадочную площадку на крыше больницы, где его встретили другие агенты из местного отделения и несколько полицейских детективов. Не тратя время на разговоры, он со всей возможной скоростью, какую позволяла раненая нога, пробежал мимо агентов в здание, минуя лифт и прыгая через две ступеньки, пока не добрался до главного хирургического отделения. Он оказался в небольшой комнате ожидания возле хирургического отсека, охраняемой двумя агентами ФБР.

— Колдмун, — произнес он. — Как его дела?

— Мы позовем доктора, агент Пендергаст.

Пендергаст кивнул и принялся ходить по небольшой приемной, где слышен был только тихий шелест его шагов по линолеуму.

Наконец появилась доктор, все еще в халате с пятнами крови.

— Мистер Пендергаст? Я доктор Уэберн. — Она не предложила ему руку.

— Доктор, как он?

Она помедлила.

— Он крепкий парень. Но он в крайне критическом состоянии.

— Его шансы?

— Я бы не хотела строить домыслы. Пуля прошла через легкие