И опять последовал взгляд сержанта. На этот раз в нем, казалось, был вопрос: «Вы что, совсем с ума сошли?»

– Нет, – ответила Мисса. – Ба, я не хочу…

– Нет, нет. Это не обязательно, – успокоила ее Рабия. – Тебе решать, милая. Он мой адвокат, и ты вовсе не обязана приглашать его. Если хочешь, я побуду с тобой. Или я могу оставить тебя наедине с полицейскими…

Мисса выбрала «побыть», и Рабия села возле нее на диван, так же как в Айронбридже. Девушка повторила свой рассказ. Сержант Хейверс писала с такой скоростью, которая говорила о том, что она фиксирует каждое слово. Линли просто слушал с мрачным видом.

Когда Мисса закончила, инспектор какое-то время молчал, казалось тщательно обдумывая услышанное.

– Мне невероятно жаль, – произнес он наконец. – Могу ли я предположить, что именно об этом вы говорили с Йеном Дрюиттом?

Мисса покачала головой. На подушке, которую держали ее руки, была бахрома, и она теребила ее пальцами.

– Он позвонил мне по просьбе моего тьютора. – Девушка объяснила цепочку телефонных звонков, после которых с ней связался Йен Дрюитт. – И спросил, не хочу ли я с ним встретиться, поскольку в колледже беспокоятся о моей успеваемости. Я не хотела с ним говорить, но пришлось, потому что… – Она отвернулась. Брови Миссы нахмурились, как будто она старалась понять, что же с ней такого произошло, чтобы она согласилась встретиться с Йеном Дрюиттом.

– Потому что ты всегда выполняешь просьбы взрослых, – ответила за нее Рабия.

Мисса, негромко застонав, кивнула.

– Я говорила с ним о том, что хочу уйти из колледжа. Сказала, что мне стало трудно учиться, но он понял, что за этим стоит что-то еще, поскольку было очевидно, что осенью проблем с учебой не было. Так что он все пытался выяснить истинную причину. Он был добрым.

– И вы рассказали ему то, что сейчас поведали нам? – поинтересовался Линли.

– Не всё. Я просто не могла.

– Вы сейчас про анальный секс?

– Об этом я рассказать не смогла. Это было… это было слишком ужасно. Да и в любом случае было уже слишком поздно. Прошло уже несколько месяцев, и, честное слово, сейчас меня волнует только, чтобы Джасти ничего не узнал.

– Это вполне понятно, – инспектор кивнул. – А можешь объяснить, что ты имеешь в виду, когда говоришь «слишком поздно»?

– Что нет никаких доказательств.

Рабия увидела, как сержант подняла голову и быстро взглянула на инспектора, который произнес:

– Когда происходит нечто подобное, улики всегда остаются. На твоем теле, когда ты говорила с диаконом, их могло уже и не быть, потому что повреждения зажили, а ДНК давно смылась. Но в других местах… Что ты сделала со своей одеждой?

– Я именно об этом, – сказала девушка. – Она у меня.

– У тебя? – Первой среагировала сержант Хейверс, да так быстро, как будто не смогла сдержаться.

– Я положила ее в пакет, – сказала Мисса. – Я имею в виду свое белье. Колготки. И засунула их в самый дальний угол шкафа, потому что… не хотела забывать о том, что со мной произошло, из-за того, что я была в ту ночь такой дурой.

– Ты не была дурой тогда, да и сейчас ты не дура, – сказал Линли.

Но сержант продолжила:

– И что, она еще здесь? В этом доме? Или ты забрала ее в Айронбридж?

Линли взглядом заставил ее замолчать.

– Ты просто совершила ошибку, – обратился он к Миссе, – одну из тех, которые совершают миллионы людей твоего возраста. И из-за нее ты сильно пострадала…

– Потому что я…

– Ни о каком «потому что я…» речи не идет. В этом твоя главная ошибка. Ты видишь эти два события как связанные друг с другом. «Я была пьяна, ergo[238] на меня жестоко напали». Но, хотя эти события и произошли одно за другим, второе не является следствием первого.

– Но я бы…

– А вот этого ты не знаешь.

В повисшей тишине раздался голос сержанта.

– Сэр… – произнесла она с настойчивостью, напрочь, казалось бы, отсутствующей у инспектора. Рабия почувствовала, как сердце ее наполняется благодарностью к этому человеку за то сострадание, которое он демонстрировал по отношению к ее внучке.

– Я… Наверное, – согласилась Мисса.

– Я – коп с многолетним стажем, – обратился к ней Линли, – поэтому имею право посоветовать тебе не зацикливаться на мыслях о том, что было бы, если бы… – Он взглянул на Рабию; та кивнула и одними губами прошептала: «Спасибо вам». Инспектор продолжил: – Так что же с твоей одеждой? Белье ты засунула в шкаф. А потом?

– Вот поэтому-то я и знаю, что уже слишком поздно. Я отдала белье мистеру Дрюитту. Он сказал, что все передаст в полицию и там все проверят, а мне больше никогда и ни с кем не придется говорить об этом.

– И что показал тест? Он тебе рассказал?

– Он сказал, что ему сказали, что никаких следов не осталось. То есть я хочу сказать, что не было никаких следов того, что кто-то… ну, вы сами знаете.

Рабия увидела, как сержант открыла рот, чтобы заговорить, но вновь закрыла его, поскольку Линли, казалось, задумался над тем, что сейчас услышал.

– А что с остальной одеждой, которая была на тебе в ту ночь, Мисса? Что он сказал о ней?

– А больше ничего не было, – покачала головой девушка. – То, что было на мне? В ту ночь? Это было не мое.

Рабия почувствовала себя так, как будто впервые в жизни видит рассвет, потому что осознала наконец всю историю.

– Боже, – пробормотала она, – конечно же, вещи были не твои…

Ладлоу, Шропшир

Когда Динь захотела встретиться с Фрэнси Адамиччи, она легко добралась до нее на велосипеде, потому что Фрэнси жила в Ладфорде, совсем рядом с бывшими домами для престарелых, недалеко от моста. Так как было еще довольно рано, Динь, как и предполагала, застала подругу дома. Та как раз собиралась оседлать свой собственный велосипед, но когда Динь проехала по полукруглой подъездной дороге, покрытой гравием, Фрэнси притормозила и с настороженным видом – что было для нее совсем необычно, если принять во внимание ее обычный пофигизм, – произнесла: «Привет!»

– Мы можем поговорить? – спросила Динь. – Ты меня здорово подставила с полицией, Фрэнси.

Адамиччи через плечо взглянула на окна дома, будто опасалась, что их кто-то подслушает или что-то в этом роде. Но на глубоких подоконниках была видна лишь выставка безделушек, смахивающих на африканские, вырезанные из дерева фигурки, пара изломанных корзинок и действительно страшная маска. Динь решила, что все это стои́т для того, чтобы отогнать грабителей. Что можно найти в доме, где на подоконнике красуется подобное?