Что касается Центральных держав, то стратегическая ошибка Э. Фанкельгайна с Верденской операцией 1916 года привела к тому, что Россия вышла из войны слишком поздно, чтобы это помогло Турции и Австро-Венгрии.

Кампании 1918 года и последующей «борьбе за мир», а также Великой Октябрьской Социалистической Революции и историческим судьбам «красного проекта» мы посвятим заключительную книгу «Первой мировой между Реальностями».

Что же касается «осады Трои», то этот раздел книги мне кажется уместным закончить общими рассуждениями, которые, к тому же, тесно связаны с сегодняшним днем.

В чем причина войн? Еще в XIV столетии профессора Сорбонны ответили на этот вопрос, заданный королем Франции, в том духе, что первая война была на Небе, а Земля есть отражение Небес, к тому же упрощенное и уродливое, так что войнам на Земле не приходится удивляться. В этом есть, наверное, какая-то истина, но если мы говорим о Первой мировой войне — ее начале, тысяче дней позиционной бойни, последующей борьбе за новое мироустройство, обернувшееся старым, то я не вижу здесь воли Бога.

Вижу ошибки политиков, бездарность и чванство дипломатов, вижу преступления «борцов за свободу и национальные интересы», уже забывших про заповедь «не убий», но еще не научившихся оценивать масштабы того обвала, который может вызвать выстрел террориста, газетная статья или дипломатическая нота.

Лиддел-Гарт написал, что политики и генералы могли развязать войну, но после этого они стали марионетками в руках изобретателя пулемета Хирама Максима, и остановить конфликт было уже не в их власти. Я склонен думать, что, скорее, они стали заложниками общественного мнения и своих неуклюжих попыток его направлять. В демократическом государстве достаточно один раз представить противника воплощением вселенского зла, избирательно убивающим стариков, детей, женщин и священников, чтобы сделать невозможным любой компромисс.

Мировая война — это всегда цивилизационный суд, и это неизменно — суд над побежденными. Нарушение немцами нейтралитета Бельгии — преступление, которому не может быть оправдания. Я, кстати, согласен — действительно преступление. Но нарушение Великобританией нейтралитета Греции под предлогом «военной необходимости» выглядит едва ли не более цинично.

О вступлении в войну Италии и Болгарии, об английской блокаде и германской контрблокаде на этих страницах было сказано достаточно.

Д. Толкиен заметил, что «проникая в коварные замыслы Врага, трудно не проникнуться его коварством», так что симметрия военных преступлений не должна нас удивлять. Первая мировая война была схваткой насмерть, и если одна из сторон что-то позволяла себе, прикрываясь военной необходимостью, другая с неизбежностью делала то же самое или, во всяком случае, похожее.

Только послевоенная справедливость была очень избирательной и остается таковой по сей день.

А что делать? Версальский мир стал прологом ко Второй мировой войне и еще большим жертвам. Нюрнбергский процесс запретил обвиняемым апеллировать к несправедливости этого мирного договора, так что, поставив эту справедливость под сомнение, мы, фактически, дезавуируем Суд Народов. А на это никто не пойдет, к тому же любые попытки ревизии истории Второй мировой войны легко могут повлечь за собой уголовное обвинение.

Наш сегодняшний мир порожден Великой войной 1914–1918 гг. и ее итогами. Поэтому эти итоги не подлежат пересмотру.

Может быть, когда-нибудь ситуация изменится, и «уроки истории» перестанут быть судом над побежденными.

России в известном смысле повезло. После Первой мировой войны она осталась вне лагерей. Заключила с немцами Брестский мир и не вошла в лагерь победителей. Денонсировала его и перестала быть побежденной. Не поставила свою подпись под текстами Версальского, Сен-Жерменского, Севрского, Трианонского договоров и избежала ответственности за создание мирового порядка, который просуществовал только 20 лет и завершился новой катастрофической войной.

Вероятно, для России это был лучший возможный сценарий… по крайней мере, после лета 1915 года.

Возвращаемся по тексту назад — в самое начало, в это лето, в сдачу укрепленных крепостей, Новогеоргиевска и… На что похоже?

На мирные времена и современные политические решения, на подаренные за лояльность и выслугу лет должности, которые кормят генерального директора, генерала, министра или губернатора, и пока все идет хорошо, он вроде бы справляется со своими обязанностями. Если же, вдруг такому «служивому» приходится самостоятельно что-то делать, то все вдруг сливается, бросается, отдается за бесценок… живые предприятия закрываются, лаборатории и институты расформировываются — ничего личного: бизнес, санкции, пенсионная реформа, дорогие кредиты.

Чем больше в стране таких «генералов» и вверенных им крепостей, тем быстрее мы проигрываем в технологической, научной или культурной гонке. И проблема — не только и даже не столько в системе коррупционных мест, а в самой модели «кормлений» тех, кто не может ничего делать, решать, но, вроде, чей-то сын, сват или брат, и нельзя же его оставить без солидного пенсиона. Таким «пенсионом» может быть кресло в корпорации, а может быть институт, технопарк или больница. Может быть — и оборонный завод.

На всякий случай, напоминаем из военной истории: «крепость» — это то, что всегда находится на балансе государства, но держится духом и волей, а не ресурсами.

Сколько направлений науки мы не удержали потому что «за границей говорят на языке других рейтингов»?

Кто были «генералы этих исследовательских карьеров»?

Почему они сдали эти крепости?

Как нам теперь жить без опорных пунктов обороны?

«И Ригу сдадим//И Вильно// И Ревель уйдет чухне…((с.) Л. Вершинин).

Сжимая время, рефлексируя написанное, я вижу параллели с сегодняшним днем и в том, казалось бы, чисто военном аспекте, как непосредственное управление войсками в бою. Как пережать ситуацию, находясь в предельной неопределенности? Что делает полководец между «Сушей», «Морем» и «Небом»?

Как можно было спасти в 2011 году остатки японского экономического чуда? Геологи заранее предсказали и землетрясение, и цунами, но их прогнозы предполагали эвакуацию нескольких промышленных районов. Власти были готовы на это пойти, но требовали, чтобы специалисты взяли на себя свою долю ответственности за «непопулярные решения». Геологи отказались. Технологическая армия не справилась, «крепость Япония» была сдана.

А что с «крепостью Россия»?

Ютландский бой мог спасти и честь Англии, и ее цивилизационную роль. Но Джеррам отказался нарушить строй, и не помогли даже ссылки на Нельсона. Как сегодня учесть уроки Ютланда, когда так популярны компромиссы и следование формальной дисциплине?