Переулок привел их в маленький задний дворик, окруженный домами. Найнив уже спешилась и привязывала поводья к смоковнице, чтобы ее жеребец не дотянулся до зелени, растущей в занимающем полдвора огородике. К задней двери была проложена дорожка из камней. Найнив подошла к двери и постучала.

— Что это тут? — невольно вырвалось у Эгвейн. — Почему мы здесь остановились?

— А ты не заметила в окнах пучки сухих трав? — Найнив вновь затарабанила по двери.

— Трав? — недоуменно спросила Илэйн.

— Мудрая! — подсказала Эгвейн, слезая с седла и привязывая Туманную рядом с черным жеребцом Найнив. Гайдин — не слишком подходящее имя для коня. Неужели она думает, что мне невдомек, кого она имеет в виду? — Найнив отыскала Мудрую, или Ищущую, или как их здесь еще называют.

Женщина приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы бросить подозрительный взгляд. Сначала Эгвейн показалось, что она коренастая и толстая, однако, когда женщина широко раскрыла дверь, оказалось, что хоть она и плотного сложения, но у нее превосходные мышцы. Она выглядела такой же сильной, как и госпожа Лухан, а в Эмондовом Лугу некоторые утверждали, что Элсбет Лухан силой не уступит своему мужу. Может быть, это было и не совсем так, но и недалеко от правды.

— Чем я могу вам помочь? — спросила женщина. Ее говор сильно напоминал акцент Амерлин. Седые волосы толстыми локонами были уложены по бокам ее головы. Три передника женщины были разных оттенков зеленого, каждый темнее следующего, но самый верхний все равно был бледного цвета. — Кому из вас я нужна?

— Мне, — сказала Найнив. — Мне бы что-нибудь от тошноты. И возможно, одной из моих спутниц необходимо то же самое. Если только мы попали куда нужно.

— Вы не тайренки, — сказала женщина. — Можно было догадаться об этом по вашей одежде еще до того, как вы заговорили. Меня зовут матушка Гуенна, также меня прозывают Мудрой, но я уже достаточно стара, чтобы мне не доверяли конопатить швы. Вы пришли, и я постараюсь вам помочь.

Кухонька была опрятная, хотя и не очень большая. На стенах висели медные кастрюли, с потолка свешивались сушеные травы и колбасы. Несколько высоких буфетов были сделаны из светлого дерева, на дверцах виднелась резьба в виде каких-то трав. Стол выскоблен почти до белизны, а на спинках стульев вырезаны цветы. На каменной плите булькала кастрюля с супом, судя по запаху, рыбным. Из носика закипающего чайника струился пар. Эгвейн с радостью заметила, что в каменном очаге не горел огонь, потому что плита и так давала слишком много жара. Но матушка Гуенна, казалось, совсем не замечала жары. Тарелки стояли в ряд на каминной полке, а другие были составлены на полках в аккуратные стопки по обеим сторонам очага. Пол был чисто выметен.

Матушка Гуенна закрыла за вошедшими дверь, и, когда она подходила к буфетам, Найнив спросила:

— Какой чай вы мне заварите? Из цепного листа? Или из синего корня?

— Будь они у меня, то непременно бы заварила. — Матушка Гуенна порылась на полках и достала глиняный кувшин. — Так как в последнее время у меня нет возможности собирать травы, то я предложу вам настой листьев белоболотника.

— Я никогда не слышала о таком средстве, — удивленно произнесла Найнив.

— Оно действует так же хорошо, как цепной лист, только у него горьковатый вкус, впрочем, некоторые не обращают на это внимания. — Матушка Гуенна засыпала высушенные измельченные листья в голубой чайник и направилась к плите, чтобы залить их кипятком. — Значит, ты тоже следуешь ремеслу? Садитесь. — Она жестом указала девушкам на стол и сняла с полочки две глазурованные голубые чашечки. — Давайте присядем и поговорим. У кого еще нелады с желудком?

— Я в полном порядке, — небрежно бросила Эгвейн, берясь за спинку стула. — Карила, а тебя не тошнит?

Дочь-Наследница с легким раздражением мотнула головой.

— Неважно. — Седовласая женщина налила в чашку темную жидкость, пододвинула чашку Найнив и села напротив нее. — Тут хватит на двоих, листья белоболотника хранятся дольше, чем соленая рыба. Он действует тем лучше, чем дольше настаивается, но, правда, при этом становится и более горьким. Пейте столько, сколько нужно, чтобы успокоить желудок, и столько, сколько выдержит язык. Пей, девочка! — Секунду спустя она наполнила вторую чашку и глотнула сама. — Видишь? Это не смертельно.

Глотнув разок, Найнив недовольно фыркнула. Однако, опустив чашку, она была спокойна.

— Немного горьковато. Скажите, матушка Гуенна, долго ли нам еще терпеть этот дождь и грязь?

Старая женщина нахмурилась, недовольно оглядывая всех троих, пока ее взгляд не остановился на Найнив.

— Девушка, я ведь не Ищущая Ветров из Морского Народа, — негромко сказала она. — Если бы я умела предсказывать погоду, то скорее запустила бы себе под платье живую щуку-серебрянку, чем призналась в таком. Защитники считают, что от этого умения до делишек Айз Седай — один шаг. Ну, так ты следуешь ремеслу или нет? У вас усталый вид, как после долгой дороги. Что применяют для восстановления сил? — внезапно резко спросила она.

— Чай из плосколиста, — спокойно ответила Найнив, — или же из корня андилея. Поскольку вы решили задавать вопросы, то скажите, что бы вы сделали, чтобы облегчить роды?

Матушка Гуенна фыркнула:

— Наложу теплые полотенца, дитя мое, а если это очень тяжелые роды, дам немного белого фенхеля. Кроме этого, женщине нужна разве что успокаивающая рука. Неужели не можешь придумать вопроса, на который не ответит любая фермерская женка? Что ты дашь при болях в сердце, если это смертельно опасный случай?

— Истертые в порошок соцветия геандина на язык, — твердо ответила Найнив. — А что вы будете делать, если у женщины острые боли в животе и ее рвет кровью?

Они испытующе уставились друг на друга, перебрасываясь вопросами и ответами все быстрее и быстрее. Иногда словесный поединок на мгновение прекращался, когда одна из целительниц заговаривала о растении, которое другая знала под иным названием. Но потом разговор снова набирал скорость. Они спорили о достоинствах микстур по сравнению с отварами, целебных мазей по сравнению с припарками и о том, в каком случае лучше применять одно, а не другое. Постепенно разговор перешел на травы и коренья, которые одна знала, а другая нет, и они делились друг с другом знаниями. Эгвейн это уже начинало раздражать.

— И после того как ты ему дала костовяз, — говорила матушка Гуенна, — оборачиваешь сломанную часть руки или ноги несколькими полотенцами, пропитанными отваром голубых козлятников — только запомни, именно голубых! — Найнив нетерпеливо кивнула. — И таким горячим, какой только можно выдержать. Не меньше одной части голубых козлятников на десять частей воды. Меняй полотенца, как только они начнут остывать, и делай это в течение целого дня. Тогда кость срастется вдвое быстрее и вдвое крепче, чем если бы ты применяла только костовяз.

— Я запомню это, — сказала Найнив. — Вы сказали, что используете корень овечьих язычков от болей в глазах. Я об этом никогда не слышала…