Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эмма, стоящая позади у шлюза, крикнула:
– Эй, вы двое, посторонитесь! Колючка хочет выйти. Трап слишком узок, вы с ним не разминетесь.
Хорас быстро обернулся через плечо. Колючка, удивительно похожий на запущенного волчком дикобраза, уже катился по трапу. Хорас поспешно спрыгнул на землю, Тимоти за ним. А Колючка весело понесся вниз по склону.
– Помяни мое слово, он прикатит куда не надо и затеет какую-нибудь канитель, – заявил Хорас. – От него всегда одни неприятности. Бесконечники из монастыря нас пока еще не заметили…
– Может, и заметили, – возразил Тимоти. – А может, бесконечников там уже и нет. Судя по зрелищу над холмами, они завершили свою миссию и отбыли восвояси. Это же, вероятно, лишь один отряд бестелесных, а по миру таких отрядов – великое множество.
– Мы слишком долго оттягивали отъезд, – посетовала Эмма, подходя к ним поближе. – Нам следовало бы улететь давным-давно. Тогда бы мы спокойно выбрали время и место назначения, а не стартовали наобум, не ведая, куда нас занесет.
– Лично я, – объявил Тимоти, – возвращаюсь назад при первой возможности. Я сделал ошибку, что улетел вместе с вами, оставив все свои книги и записи…
– Что-то ты не слишком мешкал при отъезде, – холодно заметил Хорас. – Бежал так, что чуть не сшиб меня с ног. Перепугался до полусмерти.
– Не перепугался, а разве что встревожился. Инстинктивная защитная реакция, не более того.
– Мы не успели похоронить Гэхена, – напомнила Эмма. – Просто стыд, но мы его так и бросили на носилках у открытой могилы.
Колючка скатился с холма и безбоязненно, не снижая скорости, устремился к стенам монастыря. На солнце набежали новые пушистые облака, и алмазная россыпь искр, венчающая холмы и взмывающая в небо, слегка потускнела. Тимоти произнес задумчиво:
– Песчинки разума. Философы размером с пылинку. Теоретики в миниатюре, погрязшие в мечтах о величии. И никаких тебе забот, никаких физических отправлений, лишь отточенная работа мысли…
– Да заткнись ты! – завопил Хорас.
На холме над ними что-то хрустнуло. Сверху сорвался, подпрыгивая, некрупный камешек. Все трое разом повернулись на шум, и что же? С холма спускался робот. Его металлический корпус тускло поблескивал в слабом солнечном свете. Одна рука у робота была занята – он нес на плече топор с длинной рукоятью, а другая поднялась в церемонном приветствии.
– Добро пожаловать, люди, – произнес робот глубоким басом. – Давненько мы не встречали никого из вас.
– Мы? – переспросил Хорас. – Ты здесь не один?
Робот спустился еще немного, с тем чтоб оказаться ниже людей, а тогда уже позволил себе встать к ним лицом и ответил:
– Нас много. Весть о вашем прибытии распространяется быстро, и другие спешат следом за мной, благодарные людям за появление.
– Разве здесь нет других людей?
– Есть, но мало, очень мало. Люди рассеяны, люди прячутся. Одна группа здесь, другая там. И даже маленьких групп немного. Нас, роботов, тоже становится меньше. И мало кому из нас выпадает теперь честь служить человеку.
– Чем же вы занимаетесь?
– Рубим деревья, – ответил робот. – Валим, сколько можем. Но деревьев много, срубить их все мы не в силах.
– Не понимаю, – заявил Тимоти. – Хорошо, вы валите деревья, а дальше что?
– Складываем их в кучи, а когда высохнут, поджигаем. Уничтожаем бесследно.
Сверху тяжелой поступью спустился еще один робот и встал плечом к плечу рядом с первым. Опустив свой топор наземь, он оперся на рукоять и заговорил, словно это он, а не первый робот, беседовал с людьми и теперь продолжает:
– Работа изнурительна, ибо мы лишены чудесных трудосберегающих механизмов, некогда изобретенных людьми. В прошлом среди нас были роботы с технической подготовкой, но их не осталось. Когда люди решили свести свою жизнь к умственному самоусовершенствованию, такие роботы стали не нужны. Люди сохранили лишь самых простых роботов – садовников, поваров и прочих в том же роде. Только такие и были на Земле к тому дню, когда сами люди принялись исчезать.
С холма потоком посыпались новые и новые роботы, каждый с каким-либо инструментом на плече. Они появлялись поодиночке, парами и тройками – и дисциплинированно выстраивались позади тех двух, что беседовали с людьми.
– Но объясните мне, – настаивал Тимоти, – что плохого сделали вам деревья? Зачем вам понадобилось уничтожать их да еще с таким самоотверженным упорством? Древесину вы не используете, да и причин ссориться с деревьями у вас не было и нет.
– Они наши враги, – объявил первый робот. – Мы воюем с ними за свои права.
– Ты мелешь чепуху! – не сдержавшись, заорал Хорас. – Какие они вам враги? Скромные, непритязательные деревья…
– Вы наверняка осведомлены, – вновь вмешался второй робот, – что, как только люди исчезнут – а они уже почти исчезли, – деревья хотят унаследовать главенство на Земле.
– Слышал я что-то в этом роде, – сказал Тимоти. – Досужие разговоры, чисто умозрительные. Я, признаться, не обращал на них особого внимания, хотя наша сестренка Инид находила идею очень привлекательной. По ее мнению, деревья, добившись господства, не будут агрессивными и не станут притеснять другие формы жизни.
– Все это вздор! – не снижая голоса, вопил Хорас. – У вашей Инид, всем известно, в голове полная каша. Деревья неразумны, у них нет даже зачатков разума. Деревья ровным счетом ничего не могут. Стоят себе и растут потихоньку. Растут, а потом падают и гниют, только и всего.
– Есть волшебные сказки, – вставила Эмма донельзя застенчиво.
– Сказки – тоже чушь! – не унимался Хорас. – Все это сплошная чушь, в которую может поверить разве что глупый робот…
– Мы отнюдь не глупы, сэр, – обиженно произнес второй робот.
– Вероятно, – догадался Тимоти, – ваша враждебность по отношению к деревьям связана с убеждением, что наследниками людей должны выступить вы, роботы.
– Ну конечно же так! – воскликнул первый робот. – Вы поняли и сформулировали совершенно точно! Это же логично, что именно нам суждено занять место, покинутое людьми. Мы приложение к человечеству. Мы созданы по образу и подобию человека. Мы думаем как люди, и наше поведение копирует человеческие образцы. Стало быть, мы и есть законные преемники людей, а у нас обманом вымогают наше наследство…
Эмма сказала:
– Колючка возвращается. И не один, с ним еще кто-то.
– Не вижу, – огрызнулся Хорас.
– Они у дальнего угла монастыря. Тот, что с ним, размером больше его. Сам он кувыркается рядом. И они направляются к нам сюда…
Прищурив глаза, Хорас в конце концов разглядел дуэт, о котором говорила Эмма. Колючку он опознал немедля по его хаотичным прыжкам, а вот спутника его определил не вдруг. Потом в слабых лучах солнца что-то блеснуло, и сомнениям пришел конец. Паутина и единственный горящий глаз были узнаваемы даже издали.