Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нужны "качели", — безапелляционно заявила вампиресса, отступая на шаг от больной и вытирая обслюнявленные руки о свою фиолетовую футболку, — Баронесса, подайте, пожалуйста наш саквояж с кокаином, ампулу морфина, зажигалку, столовую ложку и фильтр от сигареты.
— А с ним что, — строго спросила Флёр, указывая на спину епископа.
Вершина горба Его Преосвященства была аккуратно срезана — отсутствовали два верхних слоя — кожаный слой прикрывавшей его тело бригантины, и слой кожи этого самого вышеозначенного тела.
— Поскользнулся, — мрачно просипел горбун.
— Упал на меч, — согласился шевалье.
— Чудом выжил, — пролепетала Соткен.
— Я им займусь, — сказала Флёр, скидывая свою курточку.
— А пока мы лечим наших товарищей, поведай им, милая Невенка то, что недавно рассказала нам. Скорее всего они не поверят — сейчас не поверят. Но будут иметь представление о том, что делать, когда всё начнётся.
— Хорошо, бабушка Арманда, — послушно ответила Невенка.
Потом поведала.
* * *
По каменистой отмели, вонзающейся острым полумесяцем в тело северного моря, неспешно прогуливались двое. Немолодая уже пара. Они прекрасно подходили друг другу. Одинаковая кожаная одежда средневековых мечников, над плечами — длинные рукоятки полуторных клинков. Оба — и мужчина и женщина — были уродами. Кривая женщина припадала на одну ногу — значительно короче второй. Горбатый мужчина страдал чудовищным косоглазием. Они любовались окружающим их пейзажем — гордая стрела маяка возносилась непокорной коронованной головой к самому небу; сверху неспешно сыпал декабрьский пушистый снег. Снежинки тонули в белых барашках пены, волны накатывали на мокрый песок и камни — море пыталось потопить дерзкую косу, рассекающую его плоть. Красное солнце медленно тонуло в туманном мороке горизонта, и сумерки уже подступали со всех сторон.
— Ах, милый Тео, — всплеснула руками женщина, — Какая красота. Не хватает лишь одного штриха.
— Какого штриха, любимая, — прищурился горбун.
— Белоснежной яхты, разрезающей своим острым носом эти бурные воды, — грустно сказала женщина.
Горбун лишь улыбнулся, вытянул вперёд длинную, как у обезьяны руку и ткнул грязным пальцем куда-то вдаль.
— Не хватает? А это, мать твою, что?
По беспокойным водам Балтики, задирая вверх свой тупорылый нос, жёлтый и облупленный, словно больничная раковина, к маяку спешил неуклюжий паром. На тусклом хромированном флагштоке развевался синий штандарт. С его драного полотнища хищно взирала оскаленная волчья морда.
Глава двадцатая. Круиз
— Завтра пойдём искать машину, — сонно пробормотал Монакура Пуу, — Дежурим по очереди, я — первый, остаток ночи — этот балбес, — сарделька, напоминающая человеческий палец, ткнула в направлении Хельги.
Они устроились в самой защищённой комнате особняка — это был роскошно обставленный люкс на втором этаже: массивные двери и густой плющ за окном — при необходимости можно ретироваться хоть на грунт, хоть на крышу. Зависит от угрозы.
— Сержант, — пискнула Аглая, — Можно тебя на пару слов наедине?
— Конечно, капрал, — ответил Пуу и поднялся с кровати, на которой восседал, будто огромный каменный тролль: кожа сержанта серела, будто глыба известняка.
Кровать облегчённо скрипнула, освободившись от непосильного гнёта.
Задрав кверху нос, Бездна важно прошествовала мимо Скаидриса и Хельги, что сидели рядышком на полу.
Сержант и капрал Псового отряда уединились в коридоре.
— Монакура... — начала Аглая, но сержант твёрдо пресёк поток эмоционального укора, готовый излиться из большого девичьего рта.
— Говори по-существу, капрал, и отправляйся спать — завтра надо быть готовым к большим нагрузкам. Ну чё там у тебя? Выкладывай.
— Хуй с тобой, — надулась Аглая, — Тогда я так тебе скажу. Как твой заместитель, я выражаю тебе официальное несогласие с твоим распоряжением. Считаю его сумасбродным и вредным для группировки. Это не что иное, как желание наказать белобрысого скальда. Если бы ты заботился об остатках нашего отряда, то принял бы более рациональное решение.
На монакуровской роже, в районе рта, заросшего светлым волосом, появилась удивлённая дыра. Потом сержант рассмеялся и легонько приобнял девушку. Внутри той что-то слегка хрустнуло. Бездна пискнула и выбрыкалась.
— И что бы вы изменили в моём решении, капрал? Что будет, по-вашему, полезно для отряда в данной ситуации?
— Сначала дежурю я, потом Скай, потом ты. Хельги пусть спит. Если помнишь, вечером прошлого дня его чуть не убили ножкой от светильника, потом эта обдолбанная баба жёстко вырубила его, а потом ты добавил своими лапищами. У него, наверное, пара сотрясений. Плюс дырка от пули в руке. Его, как ты помнишь, не штопали. Просто дали таблетки от сепсиса. Разве я не права? Обоснуй.
Монакура Пуу некоторое время молчал. В коридоре было темно, поэтому Аглая не могла видеть выражения глубокого удовлетворения, проступившего на его лице.
— Взрослеешь, мелкая, — сказал он и двинулся обратно в комнату.
— Заступайте на вахту, капрал, — бросил он не оборачиваясь, — Проверьте территорию вокруг дома, заприте все возможные двери и окна на улицу. Патрулируйте коридор возле нашей комнаты. При обнаружении врагов убивайте трёх противников одной пулей — патронов у нас с гулькин хер. Срок вахты — три часа. Приступайте, капрал.
Дверь хлопнула, раздался резкий «Отбой!», скрип кровати, и Бездна, весьма довольная собой, поплелась на первый этаж — выполнять приказ.
* * *
Это случилось, когда она обходила заднюю часть особняка, путаясь ногами в жухлой траве, что уже пала на землю, превратившись в серьёзное препятствие для передвижения. Однако не все растения умирали — конец ноября никак не отразился на лиственной шубе, окутывающей замок — остроконечные листья отливали зловещими оттенками — от ядовито-зелёного до фиолетового. Пахло от этих зарослей весьма дурно.
— Аглая, — раздался незнакомый голос.
Бездна подпрыгнула от неожиданности, прижалась щекой к прикладу и стала отступать к стене, увитой растениями. Ствол винтовки выцеливал любое движение вокруг.
— Аглая, не стреляй и не шуми, — вновь раздался тот же голос, — Это я, Грим.
Бездна замерла на месте. Сердце бешено колотилось в груди, но она чувствовала — причины поднимать тревогу — нет.
— Ты же давно знаешь, что я умею разговаривать, — сказали откуда-то, и Бездна удивлённо завертелась на месте.
Вокруг никого не было.
— Чем докажешь, что ты Грим? — наконец спросила девушка.
— На пароме ты носила труселя с розовыми поросятами — я подсматривал за тобой через иллюминатор твоей каюты. Тебе и твоему
