Последствия были значительными. Его старший сын, Птолемей Керавн, возмущенный, сразу же покинул египетский двор. В тот же год, позднее, он показался во Фракии, посетив там родную сестру Арсиною, которая была замужем за Лисимахом.1

Этот особый брак был своего рода страховкой Лисимаха. Он хотел закрепиться во Фракии, Македонии и на своих территориях в Малой Азии, несмотря на все растущую активность Селевка у него на востоке. Заключение этого брачного альянса с Птолемеем на юге было хорошим способом подстраховаться: Селевк дважды подумает, нападать ли на него. Этот брак был вторым у царя (Арсиноя была как минимум на тридцать лет моложе, чем старый армейский приятель ее отца), и наследником Лисимаха являлся его самый старший сын от предыдущего брака, Агафокл.

Нарушающее спокойствие пребывание Птолемея Керавна воодушевило Арсиною, которая хотела, чтобы царство унаследовали ее сыновья. Вместе они обвинили Агафокла в сношениях с Селевком и замышлении плана убить Лисимаха и отобрать у него трон Фракии и Македонии.

Лисимах, теперь старый параноик, был легкой целью. Через год после прибытия Птолемея Керавна он поддался своим подозрениям и попытался отравить сына. Когда попытка провалилась, Лисимах бросил Агафокла в тюрьму, где – в темноте, без света, – тот скончался. Более поздние историки считают, что убил его Птолемей.

А тем временем Керавн продолжил активную деятельность. Немного позднее он оказался при дворе Селевка, прося того объединиться с ним против злобного Лисимаха, отравителя собственного сына,2 Селевк, которому к этому времени было под восемьдесят (против семидесяти одного у Лисимаха), собрал свои силы и двинулся к его владениям.

Лисимах вышел встретить его и пересек Геллеспонт, чтобы сражаться на земле Малой Азии. В битве оба старика – знавшие друг друга уже сорок лет, со времени, проведенного в походах Александра, – встретились в рукопашной. Селевк нанес окончательный удар; Лисимах умер на поле боя, и его тело лежало там несколько дней, прежде чем младший сын прибыл, чтобы забрать разлагающийся труп домой.

Селевк был готов пересечь Геллеспонт и предъявить претензии на Македонию. Но прежде, чем он успел существенно продвинуться, Птолемей Керавн, до тех пор находившийся в его лагере, играя роль союзника, опять сделал свой ход – убил старого царя. Таким образом, он лично устранил две трети оставшихся преемников Александра.

Затем Птолемей Керавн предъявил претензии на трон Фракии/Македонии и женился на собственной сестре Арсиное. Это был египетский, а не греческий обычай, и брак этот не добавил ему популярности в его новой стране. Как и следующий поступок – убийство двух сыновей Арсинои, представлявших угрозу его правлению. Новоиспеченная жена оставила его и уехала в Египет к своему другому брату, Птолемею II, – и вышла также замуж и за него. Это заработало ему греческое прозвище «Птолемей Филадельф», то есть «Братская любовь», которое отнюдь не являлось комплиментом.

Тем временем старый Птолемей мирно умер в своей постели – чуть ли не единственный из преемников Александра, кому удалось это сделать.

Птолемей Керавн удерживал свой кровавый трон два года. В 279 году движение кельтов, которое тревожило Италийский полуостров, достигло Малой Азии. Галлы хлынули в Македонию: Птолемей Керавн вышел сразиться с ними и погиб в битве, окончив карьеру как большинство переоценивших себя злодеев древнего времени[256]. Его трон оказался в руках внука Антигона Одноглазого, Антигона II.3

Сын Селевка Антиох I принял власть над царством своего отца. Антиох являлся наполовину персом – Селевк был одним из тех молодых людей в войске Александра, которых женили на персидских аристократках во время массовой свадебной церемонии. Таким образом империя, которую он теперь возглавил, переняла у персов модель государственной структуры. Провинции контролировались сатрапами, и империя управлялась из нескольких царских столиц, каждая из которых располагалась так, чтобы наблюдать за различными частями империи. У персов это были Сузы, Экбатана, Сарды и Вавилон; Селевк пользовался Сардами и Вавилоном, но выстроил себе два новых города, служащих дополнительными резиденциями. Город Антиохия лежал на реке Оронт, в землях, на которые претендовали Птолемеи. Однако его самым крупным и самым любимым городом была Селевкия, которую он построил на восточном берегу Тигра и связал с Евфратом каналом.

В год смерти Птолемея Керавна галлы пересекли Геллеспонт и начали угрожать границам империи Селевка. Антиох I отогнал их, заработав себе прозвище «Антиох Спаситель». Оттесненные галлы осели в Малой Азии, где со временем стали известны как «галаты».

Десятилетием позднее римские солдаты отплыли от берега Италийского полуострова и направились к Сицилии. Это был исторический момент, говорит нам Полибий. То был «первый случай, когда римляне пересекли море в сторону от Италии», а Сицилия стала «первой страной вне берегов Италии, на которую они поставили ногу».4 Рим вошел в следующую фазу своей истории: он начал первое заморское завоевание.[257]

Мир Селевкидов

Как и большинство строителей империй, римляне имели извинительную причину на это вторжение. Сицилия все еще была разделена между Сиракузами и Карфагеном, и сицилийский портовый город Мессана, первоначально греческая колония, попал под власть Сиракуз. Но группа перебежчиков, италийских наемников из Кампании, прибыла на Сицилию и захватила город. Мессанцы отправили послов и в Карфаген, и в Рим, прося помощи в выдворении агрессоров.

Так как Рим и Карфаген теоретически находились в мире, подобный шаг не был совсем уж неблагоразумным. Но он, однако, зажег спичку под давно складываемым костром. Карфагеняне получили послание первыми и обнаружили, что тиран Сиракуз, Гиерон II (Агафокл умер двадцать лет тому назад), уже принялся за дело; он не одобрил обращение мессанцев за помощью к другим силам, так как город предположительно принадлежал ему. Чем начинать трехстороннюю войну, карфагеняне объединились с Гиероном II и заняли Мессану, изгнав предыдущих захватчиков.

Римляне, прибыв вторыми, решили не отступаться от своего проекта осадить Мессану и просто атаковали карфагенские силы, уже занявшие город. Затем римские завоеватели распространились по острову, предъявив притязания на контролируемые Карфагеном земли и заодно обложив осадой Сиракузы.5