– А ты поразмысли над этим, ты вернешься назад к прежней жизни, к прежним делам, вдали от опасности и невзгод. Снова будешь жить в своем доме, ходить на свою работу. У тебя опять будет интернет, телевидение и водопровод, а обо всем произошедшем ты вскоре забудешь, как о страшном сне – говорил Дима – Ведь ты никак не связана ни с Энаями, ни с Оком и ничто не мешает тебе снова зажить привычной жизнью?

– Может быть ты и прав – нехотя признала я.

– Вот и я о чем – одобрительно сказал он, мягко положив руку мне на плечо – Не волнуйся, ждать нам осталось недолго.

– А вы так и не узнали где находиться контейнер с ключом? – поинтересовалась я.

– Узнали, но то помещение слишком хорошо охраняется, чтоб так просто достать его – сказал он – Мы уже придумали план как его добыть, нам пришлось сильно попотеть, чтобы украсть пропуск и если все пойдет, так как нужно уже через два дня ключ будет у нас.

– Почему именно через два дня? – недоуменно спросила я.

– Потому что, через два дня немецкая армия войдет в город – сообщил Дима – Это долгая история, но если коротко, то мы видели документы в кабинете командира части и там был приказ, в котором черным по белому говориться о том, что все остатки советской армий должны немедленно покинуть город.

– Ох, ладно, хватит с меня на сегодня мрачной информаций – прервала я его, выкинув сигарету и направившись к двери в дом – Пойду я спать.

– Согласен с тобой, я тоже пойду – сказал он и пошел вслед за мной.

– И кстати, я на вас все еще обижена – сообщила я.

– Я знаю – немного огорченно сказал Дима – Спокойной ночи

– Спокойной ночи – ответила ему я.

Глава 6

Тихийск, Площадь Свободы.

6 ноября 1941 года.

23:13

Уже совсем стемнело, и город погрузился во тьму. Обстрелы закончились довольно давно, и теперь на улицах наступила тишина. Лишь кратеры на снегу, вместе с поднявшимся белым пороховым туманом, напоминали о недавней атаке. И из-за всего этого, город приобретал поистине мистическую, тягучую атмосферу. Он как будто замер во времени, остался в бесконечном ожидании чего-то неведомого. Даже звуки боев, что постоянно доносились с окраин, внезапно прекратились, из-за чего стало так тихо, что мне уже начало казаться, будто я лишился слуха. Да в общем-то, и зрению местная обстановка тоже ничуть не способствовала. Ибо все поглощающая темнота, совместно с туманом, не давали разглядеть дорогу, дальше, чем на расстоянии пары метров.

«Я как будто снова оказался в Багдаде» – подумал я про себя: – «Снова запах пороха, виды разрушенных жилых домов и гниющих трупов их бывших владельцев. И ведь разница между этими двумя событиями почти в восемьдесят лет, а так ничего не изменилось»

На самом деле, я часто задумывался над этим. Над самой сущностью войны. Тому, почему из-за них столетиями люди были вынуждены погибать и терпеть лишения. Я понимал, когда эти смерти, прежде всего, касались солдат и офицеров, ведь именно их обучали вести эти войны и умирать на них. Но вот когда из-за войны вынуждены страдать обычные люди, мне это казалось неправильным и несправедливым. Ведь врачей не заставляют страдать из-за прорыва труб в канализации, или же сантехников из-за того что у какого-то мальчика вырывается зуб. Тогда почему обычные граждане вынуждены страдать из-за действий людей, чья профессиональная деятельность их никак не касается? Ведь если отмести внешние различия, это, будет такая же работа.

Я долго думал над тем как это можно исправить, как сделать так чтобы войны не касались тех, кто к ним никак не причастен. Разумеется, отменить войны как явление, невозможно. Как бы люди не мечтали, в своих влажных фантазиях, об идеальном мире без войн и смертей, но такого никогда не случиться. К сожалению человек, как и любой хищник, существо агрессивное и сколько бы он не пытался сдерживать свою внутреннюю звериную сущность, он все равно будет её проявлять, так или иначе. Либо чтобы охотится ради пропитания, либо чтобы решать внутренние конфликты с представителями своего вида. Поэтому войны будут всегда, сколько бы мы не старались их прекратить.

Но если прекратить войны, не получиться, то можно хотя бы постараться минимизировать их последствия. Для этого можно было бы создать правила максимально ограничивающие способы и методы ведения войны. Создать четкие законы, определяющие в каких местностях, дозволено везти войны, сколько солдат может быть в них задействовано, и какое оружие может быть использовано. Конечно, у нас есть ООН с их Женевской конвенций и законами по правам человека, но как показывает практика, этого не достаточно. Их слишком легко использовать в собственных целях, а наказание за их нарушения, просто ничтожно. Нет, эти законы должны быть не просто формальностями, не какими-то бумажками, которыми многие мировые лидеры готовы подтереться. Эта должна быть целая культура, война должна стать не просто способом решения конфликтов, а искусством. В той реальности, которую я рисую в своей голове, солдаты будущего должны стать аналогами самураев, времен феодальной Японий. В то время они были не просто военным классом, а настоящей элитой. Помимо войн они обучались поэзий, науке, искусству и что самое главное у них был строгий кодекс правил, которому они подчинялись не только во время войны, но и в мирной жизни. Этот кодекс назывался «Бусидо» – что в переводе с японского обозначало «Путь война». В нем четко описывалось, как должен вести себя настоящий самурай, как должны проходить битвы, как самурай должен жить, и чего настоящему самураю, не позволялось делать. А также в нем давалось определение «чести» самурая, того что значило для него куда больше чем его жизнь. Именно благодаря этим понятиям, японские самураи стали известны как самые искусные и благородные войны.

И пусть средневековые самураи, ровно, как и их кодекс не прошли проверку временем. Но его можно было бы использовать как основу для создания общей мировой культуры, сделать из современных солдат аналог самураев или средневековых рыцарей времен Высокого средневековья. Обученных не только войне, но и искусству, знаниям об истории и культуре других стран, сделать из них не только бездумных пешек, но настоящих думающих личностей. Почитающих не только силу оружия, но и силу духа. Беспрекословно подчиняющихся правилам воинского кодекса, который должен стать нерушимой опорой, для любого военного, от рядового