– Всё готово. Оставь рубашку утром на диване, её постирают и отгладят к балу. Завтра как раз придёт уборщица и отнесёт всё в прачечную, – произношу я, передавая Рафаэлю рубашку.

– Мира…

– Думаю, что никто не заметит подмены ярлычка. Уверена, что твоя рубашка пройдёт по нескольким рукам. Конечно, их подкупят и спросят, какая марка, так что всё должно быть хорошо, – быстро говорю я, собирая остатки ниток и старый ярлычок, который надо бы сжечь или же как-то уничтожить. В урнах тоже могут копаться, это не новость.

– Мира, мне насрать на всю эту чушь, – Рафаэль перехватывает мои руки, и я дёргаюсь от его прикосновений. Да что же это такое со мной? Нервничаю, как дура. Опасаюсь смотреть на него, чтобы не совершить глупость и не услышать смех в ответ на мои настоящие желания.

Он поворачивает меня к себе, а я смотрю на его татуировку, проходящую по торсу. Углы. Он говорил об углах, и лучше думать о них, а не о том, как они играют на его коже при каждом движении, скрываясь под полотенцем, обмотанным вокруг бёдер.

– Что с тобой?

Ты ещё и спрашиваешь. Ты такой весь мягкий, нежный и заботливый, а свои обещания забыл. Конечно, мне всё понравилось, но ты ушёл в душ, как только мы вернулись поодиночке обратно. А я ждала тебя у себя, ожидая, что набросишься на меня и начнёшь целовать. Идиотка я, мон шер.

– Всё хорошо, – натягиваю улыбку и поднимаю на него взгляд. – Уже поздно, а завтра генеральная репетиция, нужно за многим проследить и проверить зал, музыку, представления…

– Мира…

– Мне нужно в душ, – ускользаю из его рук, на ходу подхватывая халат. Я буквально убегаю от него и, закрывая за собой дверь, прижимаю к груди шёлковую ткань. Господи, меня трясёт от желания. Это необычно, и я не могу ни о чём другом думать, как только о том, что есть парень, который вызывает в моём теле незнакомую химическую реакцию, и от этого меня трясёт. Каждый взгляд. Каждое его касание пальцами моей кожи и улыбка… а я вижу, как его глаза горят от похоти, как с губ срываются ещё более вульгарные словечки и фантазии, в которых он возьмёт меня. Господи, я чувствую себя ужасно озабоченной глупышкой. И не хочу, чтобы Рафаэль понял, какой кошмар творится в моей голове.

Быстро раздеваюсь и, забираясь в душ, настраиваю воду. Мне даже страшно до себя дотрагиваться. Кажется, что вся моя кожа стала эрогенной зоной, а пальцы так и тянутся опуститься вниз к короткой дорожке волос и ощутить то, от чего щёки моментально краснеют. Почему такое происходит? Почему мне так хочется снова и снова оказаться там, где-то наверху, и сотрясаться в сумасшедших конвульсиях, ощущая придавливающую тяжесть мужского тела? С Оливером я никогда подобного не испытывала. Да даже ничего похожего на это не было. Только отвращение и счёт времени, когда это закончится. И я…

– Думаю, без меня ты вряд ли справишься, – горячий шёпот прямо рядом с ухом. Испуганно взвизгиваю и распахиваю глаза и, оборачиваясь, встречаюсь с этим чёртовым взглядом порочных омутов.

– Что ты… я же… и ты… уже… – стараюсь как-то прикрыть своё тело, но Рафаэль… о, боже он голый, с горячей кожей, по которой скатывается прохладная вода, оставляя кривые дорожки вниз, обхватывает меня за талию, прижимая к своему телу, отчего у меня подгибаются колени, и я сжимаю пальцами его плечи. Только бы не упасть.

– Я могу и ещё раз принять душ. Ты была слишком занята грёбаными ярлычками, а потом, вообще, исчезла, как будто тебя и не было. Что с тобой, девочка моя? Насколько я помню, мы договорились отработать все калории, – шепчет, касаясь дыханием моей щеки. И я чувствую его возбуждённый член, трущийся о моё бедро. Вот чёрт, как же жарко мне. Очень жарко, и вода не спасает. Она как будто испаряется с кожи, создавая дымку перед глазами. В голове тоже она.

– Я думала… думала, ты не хочешь и устал, – мямлю, моргая и пытаясь прийти в чувство. Да разве это возможно, когда он ласкает ладонями мои ягодицы? То сжимает их, то разводит немного в стороны, отчего клитор наливается бурлящей кровью, сжигающей меня изнутри.

– Не хочу? Устал? С ума сошла, принцесса? Да я думать ни о чём другом не в силах, только о твоих стонах и криках в мой рот, – его губы целуют мою шею. Закрываю глаза, выгибая её. Яркие точки. Громкий вздох.

– И у меня есть фантазия, где я тебя мою. Всю. Каждую твою дырочку. Каждый сосок. Как они перекатываются между моих пальцев, и ты едва можешь стоять на ногах, пока пена скатывается под водой, – от его слов прихожу в безумную радость, и улыбка появляется на губах. Рафаэль отпускает мои ягодицы, продолжая целовать подбородок, пока не добирается до губ.

– О, да… да, считала, что только я, озабочена тобой, – выдыхаю. Приоткрываю глаза, замечая его ухмылку.

– Не забирай все мои порнокартинки себе, принцесса. Я тоже хочу.

Наши губы встречаются. Обнимаю его за шею, прижимаясь теснее. Он играет языком с моим, вызывая бурный восторг и полное растворение в его поцелуях. Его руки возвращаются к моему телу, и Рафаэль отстраняется. От него пахнет гелем для душа. Он целует мою шею, медленно поворачивая меня к стенке лицом, оставаясь позади. Его ладони проходят по моей груди, намыливая и щипая за соски. Вскрикиваю. Упираюсь руками в стену и карябаю ногтями кафель, а его руки гуляют по моей коже, изучая рёбра, опускаясь всё ниже.

Его поцелуи проходят по спине, заставляя кровь нестись быстрее по позвоночнику. Это невозможно терпеть и стоять, не двигаясь, когда хочется кричать от желания и пустоты внутри. Орать во всю глотку и сгорать секунду за секундой под его губами.

– Боже, – стону. Так порочно, грязно, призывно, когда его пальцы проходят по моему клитору и скользят по складкам, раскрывая их.

– Чёрт, да ты такая мокрая… готовая для меня, – его низкий и хриплый голос вырывает из моей груди очередной стон. Кусаю губу, чтобы не умолять его быстрее двигать пальцами и трахать меня, хотя бы ими. Иначе свихнусь. Мне плохо от возбуждения. Плохо от пошлых звуков, которые живут в моей голове. Плохо от нехватки кислорода. От сбитого дыхания и резкого, болезненно быстрого сердцебиения.

– Прости, принцесса, но меня сейчас разорвёт от желания войти в тебя.

Его голос остаётся где-то далеко от моего сознания. Я чувствую прохладную воду, которой он поливает меня, и этот контраст: горячий и пульсирующий клитор, жаждущий его губ или пальцев, и практически ледяная вода, – посылает по моему телу яркую волну удовольствия. До кончиков волос меня пронзает наэлектризованный ток, так и не позволяющий вознестись к чёрту в ад.

Рафаэль поднимается и рывком притягивает к себе. Обхватывает моё лицо пальцами. Впивается в губы. Изголодавшийся. Возбуждённый. Невероятно запретный. Целую его, как обезумевшая. Его член трётся об меня, касаясь клитора. Стону. Тихо. Боясь праведного гнева каких-нибудь потусторонних сил, ведь мне так хорошо. Сейчас хорошо.

– Да! Господи, да! – И всё же кричу от сильного внедрения в моё тело. Немного больно. Сладко. Вкусно. Он кусает мои губы, а я дышать не могу. Я вся в нём. В том, что он делает со мной. В этих звуках, встречающихся тел. В звонких ударах. Он хрипит, отпуская меня и хватаясь руками за мои бёдра. Насаживает на себя, и я подаюсь назад, издавая всё более и более громкие стоны, умоляя его не останавливаться. Я близко… очень близко.