— С Рейвича уже сняли генетическую карту? — удивительно, почему столь очевидный вопрос не пришел мне в голову раньше? — Ведь он здесь именно для этого?

— Пока еще нет, — ответил Квирренбах. — Для оптимизации генетической картографии нужно пройти все виды физиологических тестов. Химия клеточной мембраны, нейротрансмиссионные характеристики, глиальные клеточные структуры, объем крови в мозгу… и так далее. Как вы понимаете, процесс не быстрый.

— Рейвич действительно решился на полное деструктивное сканирование?

— Почти, хотя и не совсем. Говорят, это оптимальный способ получить максимальное разрешение.

— Зато потом ему не придется беспокоиться о занозах вроде Таннера.

— Если только Таннер не последует его примеру.

Я рассмеялся и только потом понял, что Квирренбах не шутит.

— Как думаете, где сейчас Таннер? — спросила Зебра. Она приблизилась ко мне слева, щелкая каблуками по полу. Ее удлиненное отражение на стене напоминало пляшущие ножницы.

— Под присмотром Рейвича, — сказал я. — Надеюсь, Амелия там же.

— Ей действительно стоит доверять?

— По-моему, она единственная, кто никого не предал. По крайней мере, намеренно. Я уверен в одном: Таннер будет использовать ее до тех пор, пока это возможно. Когда она станет ему не нужна — боюсь, это случится очень скоро, — я не поручусь за ее жизнь.

— Вы прилетели сюда, чтобы ее спасти? — спросила Шантерель.

В какой-то момент мне захотелось ответить «да». Я мог собрать крохи самоуважения и сделать вид, что мной движут соображения гуманности, что я способен не только на жестокость. Возможно, это даже было бы правдой. Отчасти я действительно прибыл сюда ради Амелии. Но это была не самая главная причина. К тому же сейчас мне меньше всего хотелось лгать — и прежде всего самому себе.

— Я хочу завершить то, что начал Кагуэлла, — сказал я. — Не более того.

Туннель из дымчатого стекла, плавно заворачивая, вел наверх, где врастал в неосвещенную стену одной из герметичных построек, которая возвышалась в дальнем конце «веретена». Впереди путь преграждал очередной «зрачок» — на этот раз черный, блестящий и полностью непроницаемый.

Я подошел вплотную, прижался щекой к твердой металлической поверхности и прислушался.

— Рейвич? — окликнул я. — Мы пришли! Откройте!

Дверь-диафрагма открылась — еще более торжественно, чем предыдущие.

Холодный зеленый свет хлынул в разомкнувшиеся дуги и окутал нас с каким-то равнодушием. Неожиданно я осознал потрясающую вещь: ни у меня, ни у моих спутников не было оружия. Я мог умереть в любую секунду — и, думаю, никто из нас не представлял, когда именно это произойдет. Я позволил человеку, который имел все основания бояться меня, у которого не было малейшего повода мне доверять, пустить меня в свое логово. Кто из нас двоих в итоге больший глупец? Эта загадка была мне не по зубам. Сейчас мне хотелось только одного — как можно скорее покинуть Убежище.

Дверь открылась полностью, за ней была приемная с бронзовыми стенами. С потолка свисали ярко-зеленые светильники. По барельефам, обрамляющим стенные панели, золотой вязью бежали цепочки математических символов, складывающиеся в формулы, — один из них я заметил во время разговора с Рейвичем. Каждое из этих заклинаний могло разнести мозг на единицы и нули — безразмерное число.

Несомненно, он был здесь.

Дверь-диафрагма сомкнулась у нас за спиной, а впереди уже разворачивалась другая. Нашим глазам предстало еще более просторное помещение, похожее на зал кафедрального собора. Оно утопало в золотом сиянии, и его стены словно расступались, теряясь в дымке. Я заметил, что пол Убежища слегка выпуклый — узор из чередующихся бронзовых и серебряных ромбов усиливал это впечатление.

В воздухе плавал аромат благовоний.

Свет струился из высоко расположенного витражного окна, образуя на полу у дальней стены яркое пятно. А в центре этого пятна, в причудливом кресле с высокой спинкой, сидел человек. Он сидел к нам спиной, окутанный золотистым сиянием. Трое хрупких двуногих роботов-слуг замерли в нескольких метрах от кресла — очевидно, они ожидали распоряжений. Я присмотрелся к очертаниям его головы, почти превратившейся в силуэт, и понял, хотя не видел его лица: это был Рейвич.

Недавно я встретил его в Городе Бездны, возле аквариума с бессмертной рыбиной. Как быстро я среагировал! Я выхватил пистолет, обежал вокруг резервуара, чтобы встретить его лицом к лицу и убить. Уверен, мне бы это удалось, но Воронофф на секунду опередил меня.

Теперь мне не надо было спешить.

— Пожалуйста, поверните меня лицом к гостям.

Голос скрипел, как наждак по наждаку. Казалось, человеку стоило неимоверных усилий произнести эту фразу. Слова перемежались хрипом и были едва слышны.

Один из роботов шагнул вперед — бесшумно, как и полагается подобным созданиям — и развернул Рейвича лицом к нам.

Я ожидал увидеть что угодно.

Но не такое…

Рейвич был похож на мертвеца. Так мог выглядеть труп, который удалось ненадолго воскресить с помощью хитроумной аппаратуры. Это не могло называться живым существом. Оно не имело права разговаривать и кривить губы в подобие улыбки.

Это было нечто вроде Марко Ферриса, только в худшем состоянии. Все, кроме головы и кончиков пальцев, скрывалось под толстым стеганым одеялом, из-под которого тянулись медицинские фидеры. Извиваясь, они вползали в компактный модуль жизнеобеспечения, прикрепленный к подлокотнику кресла — миниатюрное подобие кирасы, с помощью которой я поддерживал жизнь в Гитте, когда вез ее в Дом Рептилий. Голова Рейвича напоминала череп, обтянутый кожей, синюшно-лиловой в огромных черных пятнах. Из пустых темных провалов, в которых должны были находиться глаза, к тому же модулю тянулись тонкие провода. На макушке чудом уцелело несколько жидких прядей — они казались упрямыми деревцами, которые каким-то чудом сопротивляются ураганным ветрам. Челюсть отвисала, во рту черным слизнем шевелился язык.

Рейвич поднял руку. Ее можно было принять за руку молодого человека, если бы не рыжеватые старческие пятна.

— Я вижу, вы взволнованы, — произнес Рейвич.

Я сообразил, что его голос исходит не из горла, а из модуля жизнеобеспечения, но звучит по-прежнему слабо. Возможно, Рейвичу действительно было слишком тяжело говорить.

— Вы это сделали, — пробормотал Квирренбах, шагнув к человеку, на которого он все еще работал. — Вы прошли скан.

— Либо это так, либо я не выспался прошлой ночью, — прошелестел ветерком голос Рейвича. — Я немного подумал и склоняюсь к первому.

— Что случилось? — вмешался я. — Какой-то сбой?

— Никаких сбоев.

— Но вы не должны были так выглядеть, — сказал Квирренбах. — Вы похожи на человека, который стоит на пороге смерти.