— На этой планете вы могли быть кем угодно.

— Мне были нужны его навыки, — я перевел дыхание. — Это не должно было остаться навсегда. Я подавлял свою настоящую личность, пока не оказался на борту корабля. Воспоминания Таннера должны были постепенно рассеяться, оставив после себя отдельные фрагменты. Они сохранились до сих пор, но уже не путаются с моими.

— А другие ваши секреты?

— Вы о глазах? Да, такое скрыть непросто. Впрочем, эксперимент удался. Но теперь генетические изменения уже восстановились. Возможно, так и было задумано.

— Кое-что вы все-таки забыли.

Рейвич улыбнулся. Зрелище было омерзительное.

— Было кое-что. Не только глаза.

— А вы откуда знаете?

Он поднял руку и пощелкал себя по останкам зубов — нелепый, многозначительный жест.

— Вы забываете, что это я убедил ультра предать вас. После этого несложно было узнать все остальное. Все, что они с вами сделали, — он снова улыбнулся. — Знаете ли, всегда полезно знать, с кем имеешь дело. И кто на что способен.

— И теперь вы знаете?

— Думаю, такой человек, как вы, Кагуэлла, способен сделать сюрприз даже самому себе. Впрочем… кажется, вы уверяли, что вы — не Кагуэлла.

— Я ненавижу Кагуэллу не меньше вашего. Я посмотрел на некоторые вещи глазами Таннера и знаю, что он с ним сделал.

— Значит, вы сочувствуете Таннеру?

Я покачал головой.

— Таннер, которого я знал, умер в бассейне с гамадриадой. Он выжил — но это ничего не значит. Это не Таннер. Это чудовище, созданное Кагуэллой.

Таннер усмехнулся.

— Надеешься меня прикончить?

— Иначе меня бы здесь не было.

Он снова шагнул к креслу. Он намерен убить Рейвича, я это знал. Но Рейвич оказался проворнее. Прежде чем Таннер успел сделать еще шаг, пистолет снова появился у него в руке.

— Ну-ну, — проговорил Рейвич. — Какой вам резон выяснять отношения, когда рядом нет зрителей?

Я вспомнил об Амелии, которая стояла где-то среди теней. Интересно, что она обо всем этом думает?

Таннер отступил, поднимая руки в перчатках. Он был безоружен.

— Хочешь знать, как мне удалось выбраться? — спросил он меня.

— Я думал об этом.

— Тебе не стоило оставлять меня в живых — даже если я держался только за счет «кирасы», — он сочувственно покачал головой. — Ни в коем случае — особенно после этой истории с коброй. Ты зря это сделал. Поручил своему человеку прикончить меня, а сам дал деру из Дома Рептилий…

Он говорил правду, хотя лишь его рассказ заставил мои воспоминания принимать ясную форму.

— Я действительно отправился на юг, — подтвердил я. — К лагерю, занятому перебежчиками Северной Коалиции. У них были хирурги. Я знал, что они смогут нейтрализовать работу ультра, замаскировать мои гены и сделать из меня двойника Таннера. Я собирался еще раз заглянуть в Дом Рептилий до того, как покинуть планету.

— Но такой возможности не представилось, — сказал Рейвич. — Бойцы СК добрались до Дома Рептилий, пока вы с Дитерлингом были в отлучке. Они убили почти всех ваших людей — кроме Таннера, к которому относились неприязненно, но с уважением. Они привели его в сознание…

— Большая ошибка, — заметил Таннер. — Даже без ноги я смог отобрать у них оружие и перебить всех.

Этого я не помнил — даже смутно. Ничего удивительного: эти события произошли после того, как Таннера протралили. После того, как я завладел его памятью.

— И что было дальше? — спросил я.

— У меня был месяц, чтобы попасть на борт субсветовика прежде, чем он уйдет с орбиты. — Таннер низко присел и почесал лодыжку под полой пальто. — Времени было навалом. Я вернул себе ногу и последовал за тобой. К твоему сведению, это я убил Дитерлинга. Теперь понимаешь, почему он меня к себе подпустил? Я подошел к нему, когда он был в машине, и прикончил.

Он проиллюстрировал свои слова лаконичным жестом.

Классический обманный финт.

Таннер плавно и гибко выпрямился. Нож вылетел у него из руки и, описав безупречную дугу, пересек зал. Прицел был идеальным — он даже сделал поправку на инерцию с учетом медленного вращения Убежища.

Нож вошел в затылок Рейвича.

Из динамиков модуля донеслось что-то похожее на стон — противоестественно ровный звук, который продолжался даже после того, как голова Рейвича безжизненно упала на грудь. Пистолет выскользнул из его руки и со стуком упал на пол.

Я бросился к креслу. Возможно, это последний шанс лишить Таннера преимущества.

Но он опередил меня. Я отлетел в сторону и рухнул спиной на пол, звучно выдохнув весь воздух, который был у меня в легких. Таннер наугад пнул пистолет, и тот, крутясь, скользнул в сумерки между золотистым пятном света и окружающей тенью.

Таннер потянулся и выдернул нож из черепа Рейвича. Мономолекулярное лезвие блеснуло призматическими узорами, похожими на капли масла на воде.

Он не рискнет снова метнуть нож. Если он промахнется, то останется безоружным…

— Тебе конец, Кагуэлла. И нашей истории тоже.

Его рука в перчатке небрежно поигрывала ножом. Другая потянулась в сторону Рейвича, описала полукруг, и Таннер выдернул из его глазниц оптические фидеры. За каждым проводком тянулись липкие волокна густеющей крови.

— Твоя история закончилась давно, — я шагнул вперед, приближаясь на расстояние атаки. Нож со свистом рассек воздух. Лезвие превратилось в смертоносную серебряную дугу. Движения были столь четкими, что оно двигалось абсолютно бесшумно.

— И что тебе это дает? — Таннер вытолкнул Рейвича из кресла, и хрупкое тело, укутанное в плед, свалилось на пол, точно мешок с сухими дровами.

— Не знаю, — сказал я. — Но мы с тобой слишком разные.

Я пытался поймать момент, чтобы уйти от его ножа, который кромсал воздух, пытался сосредоточиться на воспоминаниях Таннера, которые могли помочь мне — то, что он знал о технике ближнего боя.

Бесполезно. Мне не удалось перехватить инициативу. Его преимущество заключалось в другом: ему не требовалось усилий, чтобы вызвать эти навыки. Они приходили сами, так как давно превратились в рефлекс.

Наконец я сделал выпад, надеясь выкрутить ему свободную руку, чтобы он потерял равновесие прежде, чем нож достигнет цели.

Но я не рассчитал.

Собственно удара я не почувствовал — только холод, когда лезвие полоснуло по коже. Я не рискнул опустить глаза, но боковым зрением увидел, что нож рассек одежду у меня на груди и мышцы — не настолько глубоко, чтобы рана оказалась смертельной. Лезвие даже не достигло ребер — мне здорово повезло. Но в следующий раз он прикончит меня — в этом можно не сомневаться.