нас немного виноват в смерти моей сестры, матушки и старшего брата… Нехорошо вышло. Ну так вот, я подумал: а почему бы тебе не ощутить то же, что и Цубаки-тян, когда ты выжег ей мозги?

И, не дожидаясь ответа, щелкнул что-то на планшете.

В следующую секунду Ямато показалось, что его мозг пронзили тысяча игл одновременно. Он не смог даже закричать — настолько сильно сдавило грудь. Все мысли исчезли, и осталась лишь жгучая агония, словно дека в его башке раскалилась. Словно целую вечность он ощущал пламя самого горячего ада. В глазах потемнело, затем — вспышка, словно рождение сверхновой, яркие пятна, и, когда он опустил голову, не в силах держать прямо, то увидел капающую на пол кровь. Из носа, наверное. Он уже чувствовал такое однажды — когда Отора взломал ему голову, и после того, как его «отпустило», ощущения были похожими. Похожими, но не настолько сильными.

Когда боль резко отпустила, он шумно со стоном заскулил. Пот катился градом по лицу. В ушах звенело. Он едва расслышал голос Такахиро сквозь эту ватную заслонку:

— Конечно, я сбавил ощущения, иначе бы ты потерял сознание, да и по времени это заняло чуть меньше — одну миллисекунду. Но ты понял, верно? Что она ощущала… — Такахиро задумчиво постучал пальцем по губе и повернулся к Хараде. — Но, как я уже говорил, ты мне не нужен. А вот ты… Защищаешь щенка, да? Что стал причиной твоего падения? Видела? Я могу устроить тебе то же самое.

Наклонился ближе.

— Тебе ведь жалко его. Потому что ты жалостливая сука. Ну ничего. Я дам тебе выбор. Смотри. Видишь?.. Молоток. Сейчас мы выкрутим мальчишке ощущения на максимум. А ты… забьешь ему все эти очаровательные гвозди в пальцы. Либо же получишь такой же разряд прямо в голову. Сомневаюсь, что тебе понравится…

— Как… низко… — с трудом произнесла она, криво улыбаясь.

На зубах у нее виднелась кровь, рыжими пятнами.

— Мог бы… просто считать информацию с мозга…

— Конечно. Но тогда ты умерла бы быстро и безболезненно. А зачем мне даровать тебе нечто подобное?

Голос Такахиро зазвучал с надломом, а в глазах мелькнуло то же больное разочарование, как и в момент, когда Тайтэн говорил о Цубаки.

— Из-за вас двоих я лишился всего. Вы… забрали у меня все… Семью… Ты думаешь, я оставлю это так просто? Думаешь, я там вам спокойно жить?..

Одинокая слеза упала вниз.

Ямато в ужасе уставился сначала на Такахиро, а затем на Хараду — и увидел, как она смотрела ему прямо в глаза. Не мигая. Он не мог прочесть эмоцию, что была у нее на лице, но прекрасно понимал: она, наверное, действительно этого ему не желала. Потому что… они подружились? Или потому что знала, что он не имел к этому всему отношения? Но она знала, как больно это будет, и, о, он тоже. Крови не будет, но ощущения, пусть даже синтетические, вспыхнут целой радугой. Но глядя на нее, такую…

Он стерпит. Он все стерпит. Ради Харады.

— Впрочем, если тебе не нравится, ты можешь уйти. Видишь ли, тебя никто не держит!

Дыхание у Харады участилось, стало быстрым-быстрым, а в глазах появилась болезненная ирония. Она могла, действительно. Но что бы Такахиро с ней не сделал… Что бы не сотворил… Встать она не могла. Даже рукой шевелила еле-еле.

На лице у того же дернулась нервная улыбка.

— Ой, не получается? Как же так. Неужели так больно?

Наклонился вновь. Заглянул ей прямо в глаза.

— Это все подготовка. Прости за слишком раннее раскрытие. Небольшой сюрприз уже для личной встречи. Но это придержу на потом. Как вишенка на торте. Потому что ты не заслужила такого быстрого конца. Ты, он… За все, что вы сделали… Но тебе придется постараться, Харада. Поднять руку, занести молоток. Загнать этот гвоздь! Будет больно, знаю, но не так больно, как когда я подам импульс прямо тебе в голову. Ну так?.. Что скажешь?..

Харада смотрела на него исподлобья.

Нет, не противься. Перестань истязать тебя. Давай же. Ямато вытерпит. Он все стерпит, а потом обязательно найдет способ выбраться отсюда, им двоим. Только не загоняй себя глубже в могилу, пожалуйста. Ты ведь не переживешь этого. Твое здоровье и так подкосилось после всего пережитого, куда хуже. Не делай глупостей.

Когда губы Харады сомкнулись, явно в попытке что-то сказать, Ямато неожиданно выпалил:

— Пошел в пизду, уебок!

Лишь бы перебить! Не дать ей сказать!

Хараде и так несладко пришлось, верно? Лучше уж он ощутит все это на себе. А если Такахиро его убьет, то… ну, ничего не поделаешь. Зато он хотя бы поможет Хараде пережить все это. Наверное. Боги, лишь бы Котобуки их нашел. Хоть как-нибудь. Только пусть получится. Только пусть хотя бы она выберется отсюда.

Он был молиться кому угодно.

Такой ответ сына Тайтэна явно не устроил, и, с выражением полной печали на лице, он развернулся к Неги и кивнул. Тот потянулся рукой к ноутбуку, и, прежде чем Ямато накрыла новая волна адских ощущений, он успел услышать:

— Очень плохо, Такигава-сан. Очень невнимательно.

Затем, затылок пронзила острая вспышка боли.

В следующее мгновение, когда Ямато открыл глаза, он почувствовал, как его хлопают по щекам. Изо рта текла слюна. Нехило так ударило, вяло подумалось ему. Сам момент боли даже не запомнился, но вдоль позвоночника все жутко болело, включая голову. Значит, Цубаки умерла сразу же, моментально. Только помимо самых болевых ощущений ей еще и расплавило мозги.

Такахиро резко поднял его голову за волосы и заглянул в глаза, после чего надменным тоном поинтересовался:

— Ну? Доигрался? — затем обернулся к Хараде. — Хочешь, как он?! Просто возьму сраный молоток, сука!

Она смотрела на него молча, сжав губы в плотную линию. Такого разряда она точно не выдержит. Не в ее состоянии. Что ж… Теперь, хотя бы, ему удалось убедить ее не совершать глупости. Как смешно, пронеслась мысль. В какой-то степени… она тоже искала лучшего исхода. Может, не так уж и сильно они различались.

Он улыбнулся ей, чувствуя, как на губах пузырится кровь. Затем одними губами произнес — «давай».

Ничего. Он все вынесет.

Потому что так будет правильно.

Молоток у нее в руках дрожал, от боли, но Харада занесла руку…

Что ж, подумалось Ямато, будь что будет.

На третьем гвозде крика он сдержать не сумел.

— Ты хорошо держишься.

Такахиро произнес это с улыбкой — казалось, по-настоящему искренней.

Присел рядом, заглядывая в глаза.

— Ничего не сказала. Неужели