В начале июня 1417 года была предпринята запоздалая попытка решить проблему структурного дефицита государства. Совет рассмотрел всю сферу государственных финансов и предложил ряд мер, направленных на увеличение доходов короля на 650.000 франков. Предстояло решительно бороться с пышным ростом привилегий и льгот, которые на протяжении многих лет снижали доходность королевских налогов. Все освобождения от налога с продаж должны были быть отменены. Предоставленные королевским принцам права брать налог с продаж в своих апанажах должны были быть пересмотрены и, по возможности, заменены выплатой жалованья за ту военную службу, которую они фактически выполняли. Духовенство, еще одна освобожденная от налогов категория, должно было быть обложено налогом в размере десятой части их доходов. Расходы на содержание дворов короля, королевы и Дофина должны были быть сокращены на 80.000 франков в год. В качестве дополнительной меры было предложено конфисковать сокровищницу королевы в Мелёне, в которой, как считалось, хранились слитки и драгоценности на сумму 50.000 франков. Кроме того, Совет предложил увеличить ставку габеля и наложить дополнительный налог на вино, поступающее в города, обнесенные стеной, для продажи. Но самым важным было предложение собрать 300.000 франков, манипулируя стоимостью монеты, чтобы загрузить работой монетные дворы. Этот метод, классический ответ правительств на проблемы сбора налогов, ознаменовал возврат к методам, которые так сильно дискредитировали министров Филиппа VI и Иоанна II в прошлом веке. Вся программа мер покрыла бы только две трети недоимки за текущий год, даже если бы все они были реализованы и оправдали оптимистичные ожидания чиновников, которые ее разработали. Но ее оказалось трудно реализовать в условиях беспорядка лета 1417 года и перед лицом налоговой забастовки, организованной герцогом Бургундским. Девальвация продолжалась, также как и увеличение габеля. Замок Мелён был захвачен, а казна королевы вскрыта, но в ней оказалось меньше, чем предполагалось. Другие меры, включая все предложения по реформе налогообложения, в конечном итоге были отменены[651].

Результатом нищеты и сокращения возможностей правительства стало отсутствие французской полевой армии, которая могла бы противостоять значительным силам, собранным Генрихом V в Саутгемптоне, и мер по ее набору, что произошло впервые с начала англо-французских войн в 1330-х годах. Единственной передовой защитой Франции от вторжения была мощная морская эскадра, которая занималась блокадой Арфлёра против ожидаемого прибытия английского флота вторжения. В ее состав входил еще один генуэзский контрактный флот в составе девяти карраков, который базировался в устье Сены с момента своего прибытия из Средиземноморья в марте. Это были очень большие корабли грузоподъемностью до 600 тонн, оснащенные метательными катапультами. Их поддерживали двадцать шесть зафрахтованных кораблей из Кастилии и неопределенное количество переоборудованных торговых судов, реквизированных в нормандских портах. Вероятно, капитанам кораблей заплатили вперед до того, как они покинули свои порты, но в результате финансовых трудностей французского правительства численность солдат на борту была значительно ниже нормы. 29 июня 1417 года эта эскадра была атакована английским флотом, который внезапно вошел в Сену под командованием сэра Джона Холланда, ныне графа Хантингдона. Хантингдон имел с собой два больших корабля короля, Trinity Royal и Holigost. Другие его корабли были гораздо меньше генуэзских и подверглись значительному обстрелу на ранних стадиях боя. Но, согласно французским отчетам, у графа было в три раза больше латников, чем у противника, а также большое количество лучников. Как только английские экипажи смогли захватить крючьями суда противника и взять их на абордаж, бой стал неравным. Четыре генуэзских каррака были захвачены и доставлены в Англию, чтобы пополнить королевский флот. Остальные карраки бежали на юг и укрылись в гаванях северной Бретани, в то время как весь французский флот рассеялся и больше не принимал участия в боевых действиях в этом году. Среди многочисленных пленных был бастард Бурбонский, командовавший французским войсками. Эта катастрофа, открывшая Сену для английского транспортного флота, была вызвана, по словам хрониста Сен-Дени, неспособностью Совета собрать налоги или выплатить жалование своим солдатам[652].

Теперь английскую армию вторжения ничто не могло остановить, кроме гарнизонов главных городов и замков Нормандии. Были предприняты определенные усилия, чтобы привести эти места в состояние обороны, назначены комиссары для снабжения гарнизонами и припасами. Нормандия, находясь на передовой, была одной из немногих северных провинций, где люди все еще платили налоги, и некоторое время комиссары могли брать расходы на ее оборону непосредственно у местных сборщиков налогов. Но им пришлось конкурировать как за людей, так и за деньги с обороной Парижа от герцога Бургундского. В Нижней Нормандии имелись большие гарнизоны в Онфлёре и Кане, а также в Монтивилье в Па-де-Ко. Остальные войска в Нормандии были рассредоточены небольшими группами между несколькими десятками замков региона. Им не выплачивалось жалованье, и некоторые из них стали жить за счет окружающей местности, грабя и похищая людей, как будто они находились в вражеской стране. В результате попытки комиссаров усилить гарнизоны были встречены жителями враждебно, а иногда и с сопротивлением. Руан, самый большой и богатый город Нормандии и ворота в долину Сены, имел гарнизон всего в сто человек, и все они находились в цитадели. Когда комиссары попытались разместить гарнизон в нижнем городе, на улицы высыпала разъяренная толпа во главе с демагогом-бургиньоном по имени Ален Бланшар, который организовал сопротивление. По словам горожан, солдаты были иностранцами, другими словами, гасконцами и бретонцами[653].

Армии герцога Бургундского уже находились в движении. К середине июня 1417 года герцогиня, которая служила лейтенантом своего мужа в обеих Бургундиях, собрала около 3.500 человек в герцогстве и графстве. Они уже начали поход на север из Дижона в сопровождении около 800 савойцев, чтобы присоединиться к герцогу в Пикардии. Войска Иоанна из Фландрии, Артуа и Пикардии должны были собраться отдельно в июле на Сомме к востоку от Амьена. Реакция французского правительства была дезорганизованной и непоследовательной. В Париже у коннетабля было около 3.000 человек, но они были прикованы к месту из-за необходимости сдерживать население города. Единственные полевые войска, имевшиеся в распоряжении правительства, состояли из 2.000 ― 3.000 человек, собранных Дофином в провинциях Пуату, Мэн и Луары. В начале июля эти силы расположились лагерем вокруг Анжера. Этого было недостаточно, чтобы сдержать поток перебежчиков к герцогу Бургундскому по всей северной Франции. Узнав о восстании в Руане, Дофин направился прямо к городу. Затем, проезжая через Шартр, он получил известие, что контингенты бургиньонов достигли реки Арманс и готовы вторгнуться в Шампань. Город Сен-Флорентин, который контролировал главную переправу через Арманс, находился в осаде. Ни Карл, ни его советники не знали, в какую сторону повернуть. В конце концов они решили отрядить около 1.800