по «Девушке из Кашина». Надо попробовать все-таки инсценировать случай в кафе-мороженом. Трудно. Надо наладить мои утра. Надо ложиться раньше и раньше вставать. Обязательно наладить занятия по речи.

25.08.47 г

Сегодня сдавал в Вахтанговское – прошел до конкурса. Был в Воиновской студии – ребята больше треплются, чем работают. Вот и все. Надо усиленно делать инсценировку по «Девушке».

Любовь: Таня и Гига. Он что-то говорит. Она смотрит. Так тепло, так хорошо… Аж завидно.

Глаза, как два василька, синие, синие… смотрят наивно и ласково, словно вокруг только безмятежное синее небо над просторными полями. (И очень не хочется их переубеждать в этом. Или чтоб кто-нибудь переубедил их в этом.)

27.08.47 г

Сегодня довольно удачный день. Прошел конкурс в Щукинском и прошел конкурс в МГТУ с двумя «но»: в Вахтанговском назначили ультраконкурс на завтра, а в МГТУ все это не объявлено официально. Пока ни о чем не буду писать – не хочу искушать судьбу.

31.08.47 г

Сдал последний экзамен – историю (на 4 или даже на 5). Вчера сдавал обе литературы: по письменной – 3, по устной – 4. Жаль, что так, но хорошо, что не хуже. То есть экзамены я выдержал (!). Значит, если ничего не случится дальше, я студент Театрального училища им. Щукина. Ура и да здравствует! Смешно. Впечатлений новых масса, но ни о чем не хочется писать.

Ребята неплохие, дружить есть с кем… читал Виктору свою инсценировку по «Девушке». Говорит, что очень тенденциозно: любовь ее, подруга, «правильный отец», веселая сестричка. Он прав, да я и сам это чувствовал – поэтому читал. Как же быть? Я считаю, что в материале есть что-то очень новое, а в инсценировке удачно то, что Инна ссорится с родителями не впрямую. На чем же раскрыть ее? Может, не спешить с любовью? Может, это ревность к сестре? К подруге? (Пожалуй, так.) Очень дороги эти: «Видела Н. Танцевала с ним… Он (Н.) провожал Клару!». Или дать прямо по страничкам дневника? Но почему все так? Я, кажется, понял одну вещь. Удается то, что я пишу из жизни – из своей, из того, что я видел или слышал. Не удается то, что «навеяно литературными образами». А это у меня часто сливается. Я ведь очень мало жил, но очень много читал и смотрел (это восполняло какие-то пробелы). Вот почему молодым актерам и писателям прививаются штампы. Вот почему надо все видеть в жизни самому.

Вечер. Москва-река. Набережная. Дома отражаются в воде и колышутся в ней. В окнах, как парашюты, повисли абажуры.

– Как вас зовут?

– Варвара… Но у нас все зовут меня Варенькой. (Очень характерно для Щукинского.)

Стоит парень в шляпе. Курит. По лестнице в танце девушка. «Коленька, куришь? Дай». Отрывает у него папиросу и дальше. Парень смотрит ей вслед… зло жует остаток бумажки и плюет в сторону.

01.09.47 г

То ли болен, то ли какое-то предчувствие: тоска! Ведь не вовремя. Может, отчислят завтра? Очень пакостно на душе.

Мне кажется, что я просто болен или устал после всех этих перипетий: «лег бы кверху пузом, и ни черта не делать».

02.09.47 г

Вот оно – сбылось! Сбылась мечта очень, очень долгого времени. И сколько сразу захотелось! Но очень, очень хорошо, что не вышло иначе.

03.09.47 г

Занятия еще не установились: была только одна лекция «История советского театра» и было собрание всего училища. Педагога нам еще не дали, пока – Тумская (посмотрим).

Сегодня был со мной конфуз. Я, желая спросить у девушки (Вареньки), разве им не запрещают курить, спросил: «А вы… девушка?». Хотел поправиться, но было уже поздно. Она ответила: «Нет». И ребята кругом рассмеялись. Да…

01.09.47 г

По улице Горького течет народ. Да сколько! Да! «Такое оживит внезапно бредни и покажет коммунизма естество и плоть». Та колонна колхозников, вообще весь этот праздник что-то доказал мне. Я думал, что, когда мы с ребятами чем-то были недовольны, мы заблуждались – это был голос желудка, слепой и эгоистичный, это были мысли очередей. Ведь с 1939–1940 гг. стало намного легче жить – просто очень хорошо (это очень быстро забыли. В это теперь так же верят, как в рассказы стариков), все не очень серьезно относятся к прошедшей войне. Дело в том, что война выиграна не только героизмом и обилием советских людей, она высосала столько сил из страны, что довела материальное положение населения почти до положения 1917 года. Но Россия старая – это далеко не СССР, и то, на что царской России надо было 30 лет и усилие народа, Советской России надо всего лишь пять лет. Но эти пять лет необходимы. Я только теперь понял… все понял, чего раньше не понимал просто по молодости. Меня только беспокоят три вещи: 1) Вот это веяние шляп, макинтошей, паутинок, перстней и т. д. 2) Каким будет поколение войны, которое получило о жизни представление в обстановке базаров, карточек, слухов и «умных разговоров»? Я не могу ответить на это, видя целую армию парнишек и девчат, занимающихся торговлей, спекуляцией и т. п. Принципы вообще очень обескровлены, а у них они вряд ли воспитаны. 3) Предстоящая война. Уж эти атомные бомбы! Если это только средство, действующее на нервных и слабых людей, то я таковой. Но не может история повернуться вспять, не может человечество, такое расчетливое и умное, отказаться от социализма, коммунизма… Мне кажется, что они не смогут задавить нашу молодую страну. Что же? Будут новые Ковпаки, молодые гвардии, Гастелло, Зои… Только бы Сталин жил. Я не представляю нашей жизни без него. (Страшно представить себе что-либо подобное.)

В училище каждый день мастерство. Мне нравится, очень, я просто… ну, не в восторге, а около этого. Но мало. (Купили конфеты, а дают по одной.) Вообще занятия еще не установились. Курс хороший, но очень много приняли условно, так что многие еще должны войти в коллектив.

Герка абсолютно не пишет. Надо предпринимать какие-нибудь меры. Напишу ему сегодня и дам телеграмму.

А все-таки хорошо, что я попал не в ГИТИС с Виктором и Артемом, вернее, хорошо, что я не вместе с Виктором. Я отношусь к нему по-прежнему хорошо, но не желал бы я себе такого однокурсника.

Ну, я что-то умничать начал. Но мысль верная и интересная.

Одним словом, все получилось очень хорошо, только уж очень я мал ростом.