class="p1">– Науки?! – расхохотался Сен-Сир. – Что ж, тогда давайте послушаем: науку я обожаю с детства! Сделайте погромче.

«Видимо, отыскали еще одну планету в системе Ориона, – подумал он про себя. – Еще одну высшую, жизненно важную цель для всех и каждого».

– Этот голос, – продолжал теледиктор, – донесшийся из дальнего космоса сегодня вечером, привел в полное замешательство виднейших ученых Соединенных Штатов и Советского Союза…

– О нет! – поперхнувшись, простонал Сен-Сир. – Голос из дальнего космоса… довольно вам, пощадите!

Согнувшись от неудержимого хохота едва ли не вдвое, он поспешил прочь от телевизора. Слушать такое – нет, это просто невыносимо!

– Только этого нам и не хватало, – отдышавшись, сказал он Филу. – Голоса, на поверку принадлежащего сами знаете, Кому.

– Кому же? – не понял Фил.

– Господу, разумеется. Радиотелескоп посреди Трясины Кеннеди поймал Глас Господень, и вскоре мы получим новый набор Божьих Заповедей, или, по крайней мере, две-три скрижали с…

Сняв очки, Сен-Сир промокнул глаза носовым платком ирландского полотна.

– Лично я, – сурово заметил Фил Гарвей, – вполне согласен с женой. По-моему, случай изумительный.

– Послушайте, друг мой, – заговорил Сен-Сир, – вы же понимаете, что в итоге причиной всему этому шуму окажется транзисторный приемник, потерянный каким-нибудь японским студентом по пути от Земли к Каллисто. Постепенно приемник унесло за пределы Солнечной системы, а теперь телескоп на Луне поймал его передачу, и весь научный мир в растерянности разводит руками. Герт, – посерьезнев, прибавил он, – будьте добры, выключите телевизор: нам нужно побеседовать о делах куда большей важности.

Гертруда послушно, хотя и с неохотой, щелкнула выключателем.

– Клод, правда ли, что в мортуарии не смогли оживить старика Луи? – поднявшись на ноги, поинтересовалась она. – Выходит, он до сих пор не среди полуживых, как полагалось бы?

– Официально меня о делах корпорации никто больше не извещает, – ответил Сен-Сир, – но – верно, слухи такие ходят.

В действительности он точно знал, что это чистая правда, так как друзей в «Вильгельмине» у него осталось немало, но кто же будет распространяться об источниках подобного рода?

– Да, полагаю, так оно и есть, – не вдаваясь в подробности, подытожил он.

Гертруда невольно вздрогнула.

– Подумать только… умереть и не вернуться назад! Какой ужас!

– Однако в старину это считалось вполне естественным явлением, – напомнил ей муж, потягивая мартини. – Полужизнь вошла в обиход только с началом нашего века.

– Но мы же к ней уже привыкли! – упрямо возразила Гертруда.

– Вернемся к делам, – предложил Сен-Сир Филу Гарвею.

Гарвей, пожав плечами, смерил Сен-Сира оценивающим взглядом.

– Ладно, если, по-вашему, тут есть что обсуждать. Да, взять вас к себе, в юридический отдел, я могу. Раз уж вам правда так хочется. Однако дела того же масштаба, что и у Луи, не доверю, иначе выйдет несправедливо по отношению к юристам, уже работающим на меня.

– О, это я понимаю, – заверил его Сен-Сир.

Сказать откровенно, на фоне империи Сараписа транспортная компания Гарвея казалась сущей мелочью, а сам Гарвей – пешкой в перевозках по линии 3–4, но именно это Сен-Сиру и требовалось. Не пройдет и года, как он, с его-то опытом и связями, которыми обзавелся, работая у Луи Сараписа, отодвинет Гарвея в сторону и подгребет «Электра Энтерпрайзес» под себя.

Электра… так звали первую жену Гарвея. Сен-Сир ее знал, а после того, как они развелись, продолжал с ней общаться, только уже в куда более личном, интимном ключе. Ему всегда казалось, что Электру облапошили: нанятый Гарвеем чудо-адвокат крупнейшего калибра сумел обвести вокруг пальца ее поверенного… и не кого-нибудь, а младшего компаньона Сен-Сира, Гарольда Фейна, в чем Сен-Сир не уставал упрекать себя со дня ее поражения в суде. Ему бы взяться за это дело лично, с душой… да только работа у Сараписа не оставляла ни сил, ни времени.

Однако теперь, со смертью Сараписа, сбросив ярмо работы в «Атласе», «Вильгельмине» и «Архимедеан», он вполне мог найти время на восстановление справедливости, прийти на помощь женщине, которую – к чему кривить душой – полюбил…

Впрочем, до этого путь еще неблизкий. Для начала нужно любой ценой просочиться в юридический отдел Гарвея, и, очевидно, пока дело идет на лад.

– Что ж, по рукам? – спросил Сен-Сир, протянув Гарвею руку.

– О’кей, – решил Гарвей и, пускай без особых восторгов, но руку пожал. – Кстати, – продолжил он, – дошли до меня кое-какие сведения – наверняка неполные, но явно точные, объясняющие, почему Сарапис завещал вышибить вас со службы. Причем объясняющие вовсе не так, как вы.

– Вот как? – изо всех сил сохраняя ровный, небрежный тон, удивился Сен-Сир.

– Насколько я понимаю, он заподозрил кого-то – и, вероятнее всего, вас – в тайных намерениях помешать его возвращению к полужизни. В том, что вы замышляете выбрать для него мортуарий, где заправляют ваши доверенные… которые в силу каких-то причин не смогут оживить старика. – Сделав паузу, Гарвей пристально взглянул Сен-Сиру в глаза. – Как ни странно, в точности так все, похоже, и вышло.

В комнате воцарилась мертвая тишина.

– Но чего Клод добьется, помешав воскрешению Луи Сараписа? – нарушила затянувшееся молчание Гертруда.

– Понятия не имею, – признался Гарвей, задумчиво почесав подбородок. – Я, честно говоря, и в самой полужизни разбираюсь не до конца. Вот, скажем, правда ли, что полуживым нередко открывается нечто новое, наподобие озарений – новые точки зрения, новые перспективы, о которых они даже не подозревали при жизни?

– Да, я слышала, психологи так полагают, – подтвердила Гертруда. – У древних теологов это называлось «обращением на путь истинный».

– Возможно, какого-то озарения Клод со стороны Луи и опасался, – подытожил Гарвей. – Но это, конечно, только предположения. Домыслы.

– Именно домыслы, от начала и до конца, – подхватил Клод Сен-Сир, – включая сюда и описанные вами планы. На самом же деле знакомых, как-либо связанных с мортуариями, у меня нет ни единого.

Голос его звучал – тверже некуда: чем-чем, а голосом Сен-Сир владел в совершенстве… однако положение складывалось щекотливое, неловкое, крайне неловкое.

На выручку ему пришла горничная с известием, что ужин готов. Фил с Гертрудой поднялись на ноги, Клод последовал за ними, и в столовую все трое вошли вместе.

– А скажите-ка, – обратился Фил Гарвей к Клоду, – кого Сарапис назначил наследником?

– Внучку, живущую на Каллисто, – ответил Сен-Сир. – Зовут ее Кэти Эгмонт. Странная же, доложу вам, особа… около двадцати лет от роду, а за плечами уже пять отсидок – в связи с наркоманией. Мало того: по моим сведениям, недавно она, ухитрившись избавиться от пристрастия к наркотикам, ударилась в какую-то религию. Лично я с ней не знаком, но через мои руки прошли целые тома ее переписки со стариной Луи.

– И после того, как завещание вступит в силу, ей достанется вся его собственность? Со всем сопутствующим политическим весом?

– Н-ну, –