хмыкнул Сен-Сир, – политический вес по наследству, знаете ли, не передается. Кэти достанется только экономический синдром, как вам известно, ведущий дела через материнскую компанию, «Вильгельмина Секьюритиз», зарегистрированную в штате Делавэр. Дальше все зависит от того, захочет ли она всем этим воспользоваться… поймет ли, что унаследовала.

– Не слишком-то вы оптимистично настроены, – заметил Фил Гарвей.

– Все ее письма – по крайней мере, на мой взгляд – свидетельствуют, что она психически нездорова, склонна к уголовщине, крайне эксцентрична и непредсказуема. Особа совсем не из тех, кого мне хотелось бы видеть в роли наследника предприятий Луи.

На этой ноте они и уселись за ужин.

Разбуженный посреди ночи телефонным звонком, Джонни Босая Пятка кое-как сел и не сразу сумел нащупать трубку.

– Алло, – прохрипел он. – Какого дьявола? Кто там?

Рядом с ним встрепенулась, беспокойно заворочалась под одеялом проснувшаяся Сара Белл.

– Прошу прощения, мистер Босая Пятка, – зазвучал в наушнике тоненький, ломкий девичий голосок, – я ни за что не стала бы вас будить, но мой поверенный велел позвонить вам сразу же, как только прибуду на Землю. Это Кэти Эгмонт, – представилась звонящая, – хотя на самом деле зовут меня миссис Кэти Шарп. Известно вам, кто я?

Сара Белл, натянув одеяло на плечи, отвернулась к стене.

– Да, – зевая, протирая глаза, дрожа от холода в нетопленой спальне, подтвердил Джонни. – Приехать, забрать вас? Вам есть где остановиться?

– Друзей здесь, на Терре, у меня нет, – призналась Кэти. – Однако служащие космопорта рекомендуют отель «Беверли», и я сейчас еду туда. А с Каллисто вылетела, как только услышала о смерти дедушки.

– Быстро добрались, – заметил Джонни, не ожидавший ее прилета, по крайней мере, до послезавтра.

– Скажите, а нельзя ли… – Оробев, девушка слегка запнулась. – Скажите, мистер Босая Пятка, нельзя ли мне остановиться у вас? В большом отеле, где меня никто не знает… страшновато-как-то.

– Прошу прощения, я женат, – без раздумий ответил Джонни, но тут же сообразил, что подобная отповедь не просто против приличий, а откровенно оскорбительна. – В смысле свободной спальни у меня нет, – объяснил он. – Переночуйте сегодня в «Беверли», а завтра вместе подыщем для вас приемлемое жилье.

– Ладно, – покорно, однако по-прежнему встревоженно ответила Кэти. – И вот еще что, мистер Босая Пятка: как успехи с воскрешением дедушки? Он возвращен к полужизни?

– Нет, – сообщил Джонни, – вернуть его пока не выходит. Работы продолжаются.

Когда он покидал мортуарий, тамошние техники трудились вовсю, искали причину сбоя.

– Я так и думала, – объявила Кэти. – Чего-то подобного и ждала.

– Почему же?

– Э-э… понимаете, дедушка… он очень отличался от остальных. Наверное, вы это знаете лучше меня… в конце концов, вон сколько лет при нем состояли. Я просто… просто не могу представить его себе без дела – пассивным, беспомощным, как все обычные полуживые. Вот вы представляете его себе в таком виде, после всего чего ему удалось достичь?

– Давайте завтра поговорим, – взмолился Джонни. – Я буду у вас в отеле около девяти. О’кей?

– Да, замечательно. Рада знакомству с вами, мистер Босая Пятка. Надеюсь, вы останетесь в «Архимедеан», работать на меня. Всего хорошего.

С этими словами она повесила трубку: за щелчком в наушнике последовали короткие гудки.

«Новый босс… ну и ну», – подумал Джонни.

– Кто звонил тебе в такой час? – сонно пробормотала Сара Белл.

– Начальство. Владелец «Архимедеан», – ответил Джонни.

Жена, вскинув голову, села.

– Луи Сарапис?! А, нет, ты о его внучке. Выходит, она уже здесь… и как впечатления?

– Трудно сказать, – задумчиво, отрешенно протянул Джонни. – Испугана здорово. По сравнению с Террой мирок, откуда она прилетела, бесконечно мал, тесен.

Излагать жене все, что знал о Кэти сам, распространяться насчет ее пристрастия к наркотикам и тюремных отсидок, он не стал.

– А она уже может взять дела на себя? – поинтересовалась Сара Белл. – Не дожидаясь завершения полужизни Луи?

– С точки зрения закона Луи мертв, и его завещание вступило в силу.

«А еще, – в раздражении подумал Джонни, – его полужизнь пока даже не начиналась. Пока что он, неподвижный, безмолвный, лежит замертво в пластиковом саркофаге, заключенном в экспресс-криопакет, очевидно, не оправдавший первую часть названия».

– Как думаешь, удастся тебе с ней сработаться?

– Не знаю, – откровенно признался Джонни. – Вполне возможно, не стану и пробовать.

Работать на женщину, особенно младше возрастом, а тем более, по слухам, практически психопатку – подобные перспективы его совершенно не воодушевляли. С другой стороны, во время телефонной беседы психопаткой наследница Луи вроде бы не казалась…

Сна не осталось ни в одном глазу. Подперев подбородок ладонью, Джонни крепко задумался.

– А ведь она, наверное, очень хороша собой, – заметила Сара Белл. – Возможно, ты в нее влюбишься и бросишь меня.

– О нет, – заверил ее Джонни, – никаких сумасбродств. Скорее всего, я попробую с ней поработать, протяну с грехом пополам пару месяцев, а после разведу руками и отправлюсь подыскивать другую работу.

«А главное, – подумалось ему, – ЧТО СТАНЕТСЯ С ЛУИ? Удастся нам оживить его или нет?»

Вот это вопрос так вопрос… Оживленный, старик сумеет направить внучку на путь истинный. Пусть даже юридически и физически умерший, дергать за ниточки самим же им сотканной экономико-политической паутины он до определенной степени смог бы. Но, к сожалению, сейчас об этом не было и речи, а ведь старик рассчитывал на немедленное оживление, торопясь у спеть к открытию съезда Демократических Республиканцев. Вдобавок, Луи наверняка вполне понимал, или хотя бы догадывался, какого сорта особе завещает нажитое. Без посторонней помощи ей явно не обойтись.

«А из меня для нее помощник неважный, – подумал Джонни. – Вот Клод Сен-Сир – тот сделал бы куда больше, однако он, согласно условиям завещания, не вариант. Итак, что остается? Только одно: не сдаваться и оживить старину Луи, пусть даже для этого придется объехать все мортуарии – в Соединенных Штатах, на Кубе, в России – до одного».

– У тебя мысли путаются, я по глазам вижу, – заметила Сара Белл, включив небольшой ночник у кровати и потянувшись за домашним халатом. – Ложись лучше спать. Решать серьезные вопросы посреди ночи бессмысленно.

Действительно, мысли путались и ускользали, как Джонни ни мотал головой, стараясь проснуться.

Должно быть, точно так же чувствуешь себя в полужизни…

На следующее утро Джонни, оставив машину в подземном гараже «Беверли», поднялся на лифте в холл и подошел к конторке, где его встретил улыбчивый дневной портье. На взгляд Джонни, отель оказался так себе, средненьким, однако опрятным и чистым, вполне респектабельным пристанищем для семейных пар. Наверняка изрядная часть номеров сдавалась помесячно, причем пожилым, старикам, отошедшим от дел. Очевидно, жить Кэти привыкла скромно.

В ответ на его вопрос портье указал в сторону ближайшего кафе:

– Вон там,