Я тихо сказал:

– Передай мне склянки с Серебром.

Вряд ли дойдет до такой крайности. Вряд ли я использую их.

Спарк стала шарить в сумке под одеждой.

– А как же все наши планы? Мои приготовления… выходит, все зря?

– Очень может быть.

Она вдруг придушенно ахнула:

– Фитц… Здесь только одна склянка. Янтарь взяла вторую.

Я проснулась на соломенном тюфяке в своей клетке. Мне приснился дурной сон: будто Виндлайер стоит надо мной и злорадствует. «Сегодня ты умрешь!» – заявил он; я вздрогнула и проснулась в тревоге. Стены мои были подняты и запечатаны, прежде чем я открыла глаза. «Надо было избавиться от него ночью», – подумала я. Непонятно, как он сумел выжить после удара, который я нанесла ему. Возможно, он сильнее, чем я думала. Возможно. Сердце мое затрепетало от страха, что могут быть и другие такие, как он. Надо было добить его. «В следующий раз», – пообещала я себе мрачно. Потому что если Виндлайер жив, то мне рано или поздно придется столкнуться с ним.

И если он жив, то расскажет, кто убил Симфэ и Двалию. При этой мысли мое сердце забилось еще быстрее. Оставила ли я следы того, что совершила? Манжеты блузы закрывали мне кисти. Я засучила их и оглядела ладонь. На месте пореза остался только белый шрам. Никто не скажет, что я поранилась этой ночью. Потыкала пальцем отметины на подошвах. Ноги пронзила боль. Я послала туда целительную силу, и боль унялась. Надела сандалии и стала ослаблять и подтягивать ремешки, пока не подогнала их так, чтобы не терли. Прошлась по клетке, стараясь не хромать и не передергиваться. Это оказалось нелегко. Ступни помнили о боли. Я вспомнила, что испачкала их в грязи и змеиной слизи. Может, раны воспалились, прежде чем закрылись? Проверить это я никак не могла. Усевшись на край топчана, стала ждать.

Пришла тюремщица с подносом, нагруженным мисками, потом вернулась с водой. Еда была не плохая и не хорошая. Приготовленные овощи, копченая рыба. И на вкус ничего, и количество подходящее. Надзирательница ходила так же спокойно, как всегда, и так же мало говорила, и узники в других клетках были такие же вялые. Если бы не порезы, слабый запах масла на моих руках и пропахшие дымом волосы, можно было бы подумать, что мне все приснилось. Я ничего не сказала, однако в душе у меня росла тревога. Как скоро заметят, что Симфэ пропала? Когда принесут еду узникам в подвале и обнаружат тела?

Ключи и нож крохотными бугорками выступали из-под тюфяка. Я старалась сидеть, не касаясь их, и пыталась представить, как бы вела себя сегодня, если бы ночью ничего не произошло. О чем бы думала, что бы чувствовала? Сегодня я должна быть в точности такой девочкой. Главное, чтобы Прилкоп не выдал меня. Я была уверена, что не выдаст, но не знала, откуда у меня такая уверенность. Похоже, он очень огорчился за меня.

Прошлой ночью я убила.

Каждая мышца в моем теле напряглась и расслабилась. Кажется, я чуть не потеряла сознание. Нет. Я не могу думать об этом, нельзя. Я сделала то, что должна была сделать. Теперь, пока жду, когда обнаружат тела, надо это делать так, будто я – девочка, которая думает, что проведет весь день, рассказывая свою историю писарю. Я должна быть девочкой, которая надеется, что ее поселят в миленьком белом домике и будут вкусно кормить. Попыталась изобразить на лице улыбку, полную робкой надежды. Кажется, получилась кривая гримаса.

Ждать долго не пришлось. Услышав хлопок двери, я легла и притворилась, что сплю. Шаги. Не двое – больше. Но я не шелохнулась, пока не услышала голос Капры:

– Би, вставай.

Я медленно зашевелилась, потерла глаза, глядя на пришедших сквозь пальцы. У двери в клетку стояла Капра. Она выглядела царственно в своем голубом одеянии. С ней было четверо стражников, а за ними стояли Феллоуди и Колтри. Последнего я узнала не сразу: его лицо не было покрыто белилами, только у линии волос и в глубине морщин осталось немного краски. Он плакал, и его щегольские зеленые рукава были мокры от краски и слез.

Я оглядела их всех по очереди, изображая растерянность. Потом с надеждой улыбнулась Капре:

– Сегодня я снова иду с вами? Я буду опять рассказывать свою историю, чтобы ее записывали?

И встала, по-прежнему улыбаясь, чтобы не выдать, как стиснула зубы от боли в ступнях.

Капра фальшиво улыбнулась:

– Ты пойдешь с нами. Но сегодня ты не будешь работать с писцом. – Она взялась за решетку двери и потрясла ее. Та не шелохнулась. Капра полуобернулась к Феллоуди и Колтри. – Вы что, сами не видите, как это нелепо? Посмотрите на нее. Тщедушная. Необученная. Дитя дитем. И под Замком Четырех. – Она дала стражнику ключ. – Вот мой. – Вручила ему второй. – А это ключ Симфэ. Он был у нее в кармане.

Ключ покачивался на цепочке, приделанной к изящному брелоку.