всему залу, ипосетители на время отвлеклись от своих разговоров, чтоб послушать балладу о храбром короле Армане, одержавшем семь побед во славу Сен-Марко. Закончив балладу, она под весёлую музыку начала танцевать, некоторые гости хлопали в такт, а остальные вернулись к своим разговорам.

Зал трактира снова начал пустеть, когда на пороге, наконец, появился Кирилл Оршанин, увидев махнувшего ему Игната, скинул с головы капюшон и подошёл к столу. Перед ним тут же поставили кубок, налили вина и придвинули блюда с закусками.

— Как наш барон? — спросил Хок.

— Порядок, — кивнул Кирилл. — Только огорчён тем, что увидел при дворе. Говорит, раньше было веселее.

— Не то слово, — усмехнулся Карнач. — А что ты о нём скажешь?

— На мой взгляд, хороший парень, но осторожность не помешает. Кстати, командор, — он обернулся к Хоку, — он велел передать, что король желает вас видеть немедленно.

— Вот как? — озадаченно переспросил Хок.

— Подождёт, — успокоил его Карнач. — Уже поздно. Наверняка он удалился в свои покои в обществе пары-тройки придворных дам, и вряд ли ему понравится, если кто-то помешает его утехам. А утром, когда во дворец заявится вся его разноцветная камарилья, будет самое подходящее время для аудиенции.

— Барон ничего не сказал о том, что это срочно, — кивнул Кирилл, перетаскивая с блюда в свою миску кусок оленины. — К тому же комендантский час и всё такое. Я мог вас сразу и не найти.

— Да, оставим это до утра, — согласился тот.

Глава 34

Несмотря на то, что ночью Хок лёг довольно поздно, проснулся он с первыми проблесками зари. Небо за окном его комнаты стремительно светлело, и вскоре ясный свет залил небольшую уютную комнату. Киса сладко потянулся рядом на подушке и, перевернувшись на спину, продолжал спать кверху лапами, изогнувшись большой пушистой запятой.

Хок встал и подошёл к окну. Улица, на которую оно выходило, была узкой, и буквально в нескольких метрах темнело закрытое решётчатыми ставнями окошко чердака другого дома. Одевшись, Хок позвонил в колокольчик и вскоре к нему явился молодой слуга с тазом, в котором стоял наполненный подогретой водой кувшин. На плече юноши висело свежее полотенце. Хок уже привык к услужливости слуг в этом мире и не стал возражать, когда юноша предложил полить ему на руки. Осведомившись, можно ли подавать завтрак, юноша удалился.

Хок старался не спешить, чтоб не явиться во дворец слишком рано. Он не торопясь позавтракал, надел перевязь с мечом и отправился уже знакомым путём во дворец. На улицы только начинал выходить рабочий люд. Ремесленники и подмастерья шли в свои мастерские, кухарки с большими плетёными корзинами торопливо бежали в сторону рынка, зевающие во весь рот приказчики гасили фонарики над дверями лавок и открывали витрины. Но через широкую площадь к королевскому дворцу уже шли вереницами богато одетые люди обеих полов. И глядя на их яркие костюмы самых причудливых оттенков, Хок понял, почему Карнач назвал их разноцветной камарильей. Они шли, почти не переговариваясь друг с другом, целеустремлённо глядя на вход в центральное здание-барабан, где уже стоял маленький толстяк в мантии, подбитой золотистым мехом. На его груди поблёскивала широкая цепь с массивным медальоном. Он высокомерно посматривал на пришедших во дворец, и иногда небрежным движением пухлой ручки останавливал кого-то и велел уйти. И тот, кого постигла такая участь, плёлся прочь с поникшими плечами, провожаемый насмешливыми взглядами счастливчиков, кому не возбранялось сегодня попасть во дворец.

Увидев на ступенях рыцаря в походном плаще и простой кольчуге, толстяк нахмурился, но стоило ему услышать его имя, как он решительно оттолкнул входящую в дверь матрону и поклонился, приглашая Хока войти.

— Сэр де Мариньи к королю! — зычно крикнул он куда-то в глубину здания и тут же к Хоку подошёл юный паж в тёмно-красном камзоле и алом коротком плаще. Поклонившись, мальчик жестом пригласил Хока следовать за ним, обогнул широкую лестницу, ведущую в парадные залы и отворив под ней неприметную дверь, повёл его вглубь дворца.

Передние небольшие залы первого этажа, предназначенные для охраны и чиновников, были украшены весьма скупо, на стенах крупной кладки яркими пятнами выделялись небольшие гербы, а по углам стояли разноцветные штандарты. Обстановка состояла из простых лавок из полированного дерева и таких же столов, за которыми, не поднимая головы, уже трудились писцы. У всех дверей стояли вооружённые рыцари гвардии короля. Чуть дальше на стенах появились гобелены и оружие, к лавкам добавились стулья с высокими спинками, на которых за небольшими столами сидели чиновники рангом повыше.

А затем впереди показалась резная арка, открывающая собой королевские покои. Здесь всё было богаче и ярче. Стены были покрыты деревянными панелями ценных пород дерева, выше их украшали гобелены со сценами сражений и охоты, а тяжёлые стропила потолка поблескивали россыпями позолоченных заклёпок. Несмотря на ранний час, эти залы уже были заполнены народом, и Хок чувствовал на себе не слишком любезные взгляды. На него смотрели, как на простолюдина, вторгшегося в высшее общество, а то, что он шёл в сопровождении королевского пажа, и перед ним распахивались двери, вызывало в придворных волну ревнивой подозрительности. В глазах рябило от ярких нарядов, дамы делано закрывали носики расшитыми платочками, словно незнакомец в серых доспехах нёс с собой все неприятные запахи казарм и конюшен.

Стенные панели вскоре сменились обивкой из шпалерного шёлка. На смену гобеленам пришли картины в рамах, а мебель становилась всё более изысканной и удобной. Публики стало меньше, и она выглядела всё более утончённой, но реакция на его появление была такой же.

Наконец, миновав несколько залов с расписными потолками и мозаичными полами, Хок оказался в небольшой прихожей, где паж попросил его подождать и нырнул под бархатную гардину, за которой, видимо, была дверь.

— Входите, сэр рыцарь, — учтиво произнёс он, вернувшись и придержав гардину над открытой дверью.

Хок вошёл в просторный кабинет, где помимо резного письменного стола в глубине стоял широкий стол, заваленный картами и исписанными листами бумаги. Вокруг стола толпились несколько человек в бархатных камзолах и мантиях. Сбоку у самой двери застыл высокий человек в кожаных доспехах с хвостом из прямых чёрных волос на темени. Он не спускал с пришедшего пристального и при этом холодного взгляда узких монгольских глаз. Хок даже слегка растерялся, увидев здесь столь необычное лицо, и не заметил, как от группы придворных у стола отделился мужчина в камзоле из тёмно-зелёной парчи, расшитом изумрудами, и направился к нему. Однако заметив его перед собой, Хок поспешно поклонился.

— Сэр де Мариньи? — живо спросил король Ричард, и в