Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она запнулась и быстро опустила глаза под взглядом старого епископа.
— Хотя что? — так же мягко спросил отец Доминик.
Эльза набрала в грудь побольше воздуха, чтобы выговорить всё разом, и воскликнула:
— Наверное, я несу наказание за свой собственный грех! За свою гордыню, за своеволие. Я ведь с самого детства мечтала, чтобы у меня был необыкновенный жених. Самый необыкновенный!
— Об этом мечтают все девушки, — улыбнулся епископ.
— Да, я понимаю. Но мне-то казалось, что я больше других достойна такого жениха. Я — и красивая, и благородная, и богатая. И мне всё было мало, мало... Ко мне многие сватались. Знатные рыцари, графы. Я не хотела замуж, и отец не неволил меня. А потом всё это случилось, и... Это ведь было, как чудо. Как то самое чудо, о котором я так мечтала! Эта лодка посреди Рейна, огромный лебедь, который её будто бы тащил. Теперь-то я понимаю: она сама плыла по течению вслед за лебедем. Ещё меня поразила красота Лоэнгрина. И то, что он тогда за меня вступился и победил на поединке... До сих пор ума не приложу, как он мог одолеть Фридриха, которого никто никогда не побеждал? Ведь с тех пор муж несколько раз ездил на турниры и чаще всего проигрывал. Я ещё подумала — это любовь ко мне сделала его таким могучим! И согласилась на все его условия. Не спросила ни о родителях, ни откуда он родом. Ах, какая я была глупая! Какая глупая... Но мне и вправду тогда показалось, что я полюбила Лоэнгрина.
— Показалось? — епископ наклонился к стоящей на коленях женщине и постарался заглянуть в её опущенное лицо. — Значит, на самом деле ты не любила его?
— Значит — нет! — устало вздохнула Эльза. — Странно, но я это осознала очень быстро.
— Что ж поделать, — теперь голос епископа Доминика сделался почти суровым. — Любишь ты мужа или нет, но ты обвенчана с ним.
— Но я же не об измене говорю! — снова, на этот раз почти с отчаянием, проговорила Эльза. — Я ни разу и не подумала об этом, святой отец! Просто Лоэнгрин так страшно изменился. Особенно в последние дни. Я не понимаю, что происходит, но происходит что-то гнусное! Приезд его отца и этого ужасного грека... Они всё изменили в замке, всё! Теперь в нём бродят какие-то чужие люди, охрана поменялась, и стражники такие мрачные, такие страшные! У меня всегда были ключи от всех покоев, от всех подвалов — я ведь хозяйка. А теперь Лоэнгрин отдал половину ключей Паулосу, и тот запретил мне ходить в западную часть замка, самую старую. У меня чувство, будто они там что-то прячут. И Лоэнгрин стал совершенно другой. Он все эти годы делался дальше и дальше от меня. Но это происходило постепенно. А теперь словно ураган налетел и унёс моего мужа на другой конец земли!
Последние слова герцогини Брабанта старый епископ слушал, нахмурясь, бессознательно перебирая свои чётки. Правда, признания Эльзы не очень его удивили: он многое знал о самой тайной ветви ордена тамплиеров — Братстве Грааля. Слышал и рассказы о загадочном магистре Парсифале, которого иные наивные люди полагали едва ли не святым отшельником, но многие тайком величали дьяволом и сплёвывали через левое плечо, упоминая о нём. Когда десять лет назад прелат Доминик, в то время ещё не получивший сан епископа, узнал о браке дочери герцога Готфрида с сыном могущественного тамплиера, то первым его чувством была горечь. Доминик не заблуждался относительно таинственного ордена и сразу же не поверил в грядущее счастье Эльзы, которую хорошо знал и любил. А когда священник впервые увидел Лоэнгрина, ему показалось, что внешность прекрасного юноши — поддельная, и её можно стащить с молодого герцога, будто перчатку.
— Ты думаешь, дочь моя, что эти люди творят нечто противное Господу? Говори прямо!
— Я не знаю! — почти с отчаянием воскликнула Эльза. — Но если в их делах нет тёмного смысла и тайного зла, тогда зачем они прячутся, как кроты в землю? Что такое они устроили в замке моего отца? Ах Боже мой! Если бы здесь был Фридрих, он бы никогда не позволил этому мерзкому Паулосу ползать по моим владениям и готовить какие-то пакости!
Последние слова вырвались у молодой женщины нечаянно, и она сама их испугалась, но было поздно.
— Фридрих? — переспросил епископ с едва заметной улыбкой. — Да, я помню этого рыцаря. Он верно служил твоему отцу. И он действительно не дал бы творить дурное в вашем добром замке. Жаль, что тогда всё так вышло.
Закрыв лицо руками, Эльза разрыдалась:
— Он любил меня! А я... Я...
— Скажи, Эльза! — уже совсем строго спросил епископ Доминик. — Тогда, десять лет назад, Фридрих Тельрамунд на самом деле солгал? Твой отец не давал ему слова, что ты выйдешь за него замуж?
— Я не знаю, — герцогиня пыталась перевести дыхание и успокоиться. — Я правда, не знаю. Отец перед смертью лишился дара речи, он не смог сказать всего, что хотел, ни своим вассалам, ни мне. Может... может, он что-то в самом деле обещал Фридриху? До того Фридрих никогда не лгал!
Старый епископ сокрушённо покачал головой.
— Тогда зачем же ты обвинила его в клятвопреступлении? Ты совершила ужасный поступок!
— За который теперь и несу кару! — она подняла голову, её наполненные слезами глаза ярко блестели. — Я ведь была такая дура! Мне не хотелось выходить замуж по воле отца, да ещё — по воле, которой я сама не слыхала. К тому же я была оскорблена отказом