Параллельно отдаю приказ леди Корнелии – ноги в руки и вместе с войсками бегом в портал! Нет смысла губить героиню в плазме ядерного взрыва. А вот эксперимент по уводу в срыв и прокачке неписи из «Героев» очень интересен…

Взбегаю по крутой лестнице на северную стену замка. Выискивать жертвенник не приходится – вершина зиккурата высотой в добрые тридцать метров. Череп к черепу – крупные мужские и беззубые стариковские… Многочисленные женские жмутся к забутованным в пустоты детским.

Самое страшное – аура бесконечной тоски и свет псевдожизни в пустых глазницах. Я с трудом сглатываю: черепа выступают материальными сосудами для сотен тысяч плененных душ, отдающих свою энергию для межмировых портальных врат.

Вслепую, не отрывая взгляда от черноты адовых деяний, достаю фолиант с пергаментами. Перекидываю страницы на красную закладку внекатегорийных заклинаний, на ощупь извлекаю пергамент «Астрального Рассеивания Маны».

Стоящие на углах зиккурата огромные сторожевые черепа неведомых мне созданий вздрогнули, медленно закрутились на месте, нащупывая меня тяжелым взором. Артефакт такого уровня поневоле обретает некое подобие интеллекта и чувствует направленную на себя угрозу. Пирамида заскрипела, отгораживаясь от пришельца маревом сгустившейся тьмы.

Я зло оскалился, выбрал взглядом цель и сломал характерную вязь печати.

Пространство дрогнуло, над головой сформировалась воронка вихря и начала отсчитывать обороты. Земля застонала – применение Высшего шрамирует даже ко всему привычный астрал Друмира, что уж говорить о напрочь обезмаженной древней планете, давно впавшей в старческую дремоту?

Затикали первые секунды каста. Полоска маны укорачивалась рывками, откат заклинания положил мне на плечи свои чугунные ладони. В рокот вихря вплелись резкие хлопки плетей – зиккурат защищался! Рассекая воздух, вокруг захлестали магические хлысты. Засвистели каменные осколки, с грохотом улетел вниз один из зубцов стены.

Я нахмурился – как бы каст не сбили!

Однако уже через мгновение рядом появился верный Умка, прикрывший меня башенным щитом и тут же содрогнувшийся от мощной оплеухи, прилетевшей со стороны пирамиды.

В небесах закипала рукотворная буря. Магический торнадо закручивал воздушные потоки в искусственный циклон. Стена ходила ходуном – раздраженная планета вздрагивала своей шкурой, пытаясь скинуть в край охамевших насекомых.

Полторы минуты. Семнадцать тактов заклинания. «АПМ» переходит в режим самоподдержки, полоска маны начинает свой обратный бег. На то оно и «поглощение», а не «рассеивание»…

Зиккурат чуть поплыл, выверенную до микрон пирамиду перекосило. Магические связки начали давать слабину. Откат Высшего все ощутимей вдавливал меня в землю. Под ногами треснула базальтовая плита, из стены посыпались первые камни кладки.

Двадцать тактов. Да сколько же в него маны вкачали-то?! Предательски хрустнула ключица, теперь уже меня скособочило на подбитое крыло. За спиной зазвенели колокольчики лечебной магии – в дело вступила Зена.

– Портал закрылся, наши уже ушли! Чужие заклы получили всего девяносто шесть человек. Из сокровищницы переброшено семь тонн груза! До удара – четыре минуты! – тревожно отрепетировал показания таймера Стас.

Ответить не могу – зубы сжаты, а язык тяжел и неповоротлив, как у пилота-истребителя при девятикратных перегрузках. Магия щедро хлещет в астрал – каждый тик высвобождает из артефакта миллионы единиц ничейной маны. Планета счастливо давится, захиревшие и мумифицировавшиеся астральные сущности получают шанс протянуть еще пару столетий.

Пять секунд – тик… Двадцать третий такт… Рассеяно – четыре миллиона единиц, поглощено – сорок тысяч.

Пять секунд – тик… Двадцать четвертый такт… Рассеяно – восемь миллионов единиц, поглощено – восемьдесят тысяч.

Пять секунд – тик… Двадцать пятый такт… Рассеяно – шестнадцать миллионов единиц, поглощено – сто шестьдесят тысяч.

Пять секунд – тик… Крак!

Зиккурат вздрогнул, потерял очертания и как-то в одно мгновение осыпался белой костяной пылью. Посреди рукотворного бархана остался лишь огромный драгоценный камень – сердце пирамиды, квинтэссенция мощи артефакта. Тысячи граней бриллианта сверкали в холодном свете звезд и отражали багрянец лавовых потоков. Запертая в кристалле сила распирала его изнутри. Разумный артефакт не позволил уничтожить себя полностью, создав убежище и укрыв в нем самое ценное.

– Твою же мать! – только и смог прошептать я.

Кошусь на таймер, скриплю зубами от сжимающихся тисков цейтнота и кастую на себя левитацию. Кратчайшее расстояние от точки – прямая. Тем более в трехмерном пространстве.

Оборачиваюсь – вся звезда в сборе, толпятся за моей спиной и медленно приходят в себя. Впечатления от полновесного залпа новогоднего салюта – не более чем выстрел из жалкой хлопушки в сравнении с эффектом от применения Высшего Заклинания. Ты чувствуешь его остатками животных инстинктов – как звери чуют приближающееся землетрясение. Аура становится дыбом и пятнается метками присутствия. Это еще не полноценная печать, но кому надо – поймут и опознают.

– Все за мной, уходим, братва!

Я протискиваюсь между порядком раздолбанными зубцами стены и шагаю с двадцатиметрового обрыва. Сверху слышится тревожный окрик, затем мат, а после мимо меня стремительно проносится Умка. Ой, дурак…

Бум! Альбинос трамбует базальт, теряет пассивные щиты и вышибает из себя три четверти хитов. Были бы мозги – получил бы сотрясение мозга. А так – отделался повреждением экипировки, средними травмами и порцией ругательств со стороны Зены.

Осенними листьями планируем со стены. Время несется стремительно, до предполагаемого удара чуть больше трех минут. Бросать замок безумно жаль – но удержать его мы не в состоянии. А с паршивой овцы хоть шерсти клок – чуть затарились ювелиркой, огнестрелом и заполучили артефакты неясной ценности. Главный же бонус – уникальные заклинания.

Большинство из них имеют аналоги в Друмире – то же «Замедление» или бафы на броню. Но дьявол – он в мелочах. Каковы скорость и стоимость каста? Возможности резиста? Складывание эффектов? Изучение непрофильными классами? Вот где собака порылась!

Мои ноги ударяются о поверхность, и я снова взмываю на десяток сантиметров вверх. Лаит на воздушной подушке, ага…

Сую в руки кряхтящему Умке свиток «Левитации» и мчусь к бархану, оставшемуся на месте зиккурата. Мифриловые сапоги со сверкающими энчант-камнями вязнут в костяной пыли. Разум холоден – особого понимания того, что топчешься по людскому праху, нет. Мультяшность и бессмертие Друмира поневоле изменили наше сознание. Истинные камикадзе – мы страха не ведаем и жить будем вечно! Спокойно взираем на собственные кишки, вывалившиеся из распоротого брюха, и уж совсем легко вскрываем брюшину противнику!

Над головами раненой безголосой чайкой тревожно кружит беспилотник. Коптер делает приглашающие рывки в сторону, затем ловит нас в камеры, стремительно возвращается и вновь зовет за собой.