Баккат посмотрел на Джима и сделал знак вступить в бой, но Джим поднял руку, останавливая его, и склонил голову. Дыхание быстро восстанавливалось. Он высвободил пистолеты в петлях и извлек саблю.

Неожиданно из густых зарослей поблизости послышался бычий рев:

– Вперед, мои сыновья! Вперед, сыны неба! Пожрем их!

Джим улыбнулся: это мог быть только Бешвайо. На этот крик ответил другой голос. Человек кричал по-арабски, но с сильным акцентом:

– Спокойно! Не стрелять! Надо подпустить их поближе!

– Это он! – кивнул Джим Баккату. – Котс!

Они оставили звериную тропу и углубились в подлесок. Джим пробивался сквозь колючие ветки; впереди показался участок зеленой болотной травы. В центре болота маленький островок, не больше двадцати шагов в поперечнике. Здесь выбрал защитную позицию Котс с десятком солдат: арабов в пропитанных грязью одеяниях, турок в грязных доспехах. Они образовали неровную линию, первый ряд опустился на колени, второй высоко держал мушкеты. За вторым рядом расхаживал Котс с мушкетом на ремне. Лоб его был обвязан окровавленной тряпкой, но он скалился, как череп, – страшная гримаса обнажала его стиснутые зубы.

За полоской болота им противостояли воины Бешвайо во главе с самим Великим Быком. Бешвайо откинул голову и издал последний рев:

– Вперед, дети мои! Так начинается дорога к славе!

И бросился вперед в болото, разбрасывая грязь и зловонную тину. Воины побежали за ним, и все болото под ними словно взорвалось.

– Спокойно! – кричал Котс. – Пусть приблизятся на расстояние выстрела.

Бешвайо не дрогнул, он бежал вперед, как нападающий буйвол, прямо на стволы мушкетов.

– Безумный глупец! – воскликнул Джим. – Он ведь знает, что такое огнестрельное оружие.

– Ждите! – спокойно и негромко говорил Котс. – Ждите этого!

Джим видел, что он выбрал короля и целится ему в грудь. Он выхватил из петли пистолет и выстрелил сразу, не целясь. Напрасная попытка. Котс даже не моргнул, когда пуля пролетела у него над головой. Послышался его хриплый крик:

– Огонь!

Грянул залп, и сквозь дым Джим увидел, что четверо бегущих воинов упали: двое были убиты наповал, еще двое дергались в грязи. Товарищи бежали по ним. Джим отчаянно искал Бешвайо. Дым рассеялся. Джим увидел короля: тот, невредимый и не устрашенный, бежал перед воинами и кричал:

– Я Черная Смерть! Посмотрите на меня и познайте страх!

Он набросился на первый ряд арабов и ударами щита сбил двоих на землю. Потом распрямился и прикончил обоих такими быстрыми ударами копья, что лезвие словно расплывалось в воздухе. И каждый раз как он его вытаскивал, вздымался красный фонтан.

Котс отбросил пустой мушкет и повернулся. Длинными шагами пересек островок и погрузился в болото, направляясь прямо туда, где стоял Джим. Джим выступил из зарослей. Он извлек саблю и ждал на краю болотистой почвы. Котс узнал его и остановился по щиколотку в грязи.

– Щенок Кортни! – Он улыбался. – Долго я ждал этой минуты! Кайзер заплатит за твою голову славными золотыми гульденами.

– Голову сначала нужно снять.

– А где твоя светловолосая шлюха? У меня и для нее есть кое-что.

Котс взял в горсть свою промежность и похотливо затряс.

– Я его отрублю и отнесу ей, – мрачно пообещал Джим.

Котс оглянулся. Все его люди были мертвы. Взмахами ассегаев воины Бешвайо вскрывали им животы, позволяя уйти душе: последняя дань тем, кто смело сражался. Но многие уже приближались к Котсу, разбрасывая болотную грязь.

Котс больше не колебался. Он двинулся прямо на Джима, высоко поднимая ноги в грязи, по-прежнему улыбаясь и не отрывая взгляда от лица Джима, чтобы угадать его намерения. Первый удар он нанес без предупреждения, целясь в горло. Джим коснулся его клинка лишь настолько, чтобы отвести в сторону, так что он прошел над плечом. И в миг, когда Котс полностью вытянул руку, Джим выбросил вперед саблю, сталь зазвенела о сталь, и сама сабля Котса направила оружие Джима в цель. Джим почувствовал, как сабля разрезает одежду, кожу и плоть и останавливается, наткнувшись на кость. Котс отскочил.

– Leif de tot God!

Улыбка на его лице сменилась удивлением. Кровь брызнула на грязную одежду.

– Щенок стал псом.

На смену удивлению пришел гнев, и Котс снова набросился на Джима. Он пытался теснить Джима, чтобы тот потерял опору под ногами. Их клинки скрестились. Но Джим стоял прочно и не выпускал Котса из грязи. Грязь липла к сапогам Котса и замедляла его движения.

– Я иду, Сомойя! – крикнул Бешвайо, направляясь к нему по узкому перешейку в болоте.

– Я не вынимаю еду из твоего рта! – крикнул в ответ Джим. – Оставь мне мой кусок.

Бешвайо остановился и расставил руки, сдерживая своих воинов.

– Сомойя голоден, – сказал он. – Пусть поест спокойно.

И громко рассмеялся.

Котс отступил на шаг, пытаясь заманить Джима в грязь. Джим улыбнулся прямо ему в бледные глаза и качнул головой, отказываясь от приглашения. Котс повернул влево, и, как только Джим тоже повернулся, чтобы отразить его удар, метнулся в противоположную сторону. Но грязь замедлила его движения. Джим снова достал его, ранив в бок. Воины Бешвайо одобрительно закричали.

– Крови у тебя много, как у свиньи. Да ты и есть свинья, – насмехался Джим.

Кровь стекала по ноге Котса и капала в грязь. Он взглянул вниз и помрачнел. Обе раны неглубокие и легкие, но вместе они приводят к большой потере крови. Джим сделал выпад.

Отпрыгнув, Котс почувствовал, что его ноги слабеют. И понял, что должен найти быстрое решение. Он посмотрел на противника и, как с ним бывало в жизни очень редко, почувствовал страх. Это больше не мальчишка, за которым он гонялся по всей Африке. Это мужчина, высокий, широкоплечий, закаленный в огне жизни, как сталь.

Котс собрал все свое мужество и последние силы и набросился на Джима, пытаясь только тяжестью и силой оттеснить его. Джим не сдвинулся с места. Теперь, казалось, их разделял только эфемерный барьер из мелькающего металла. В страшном крещендо поднялся скрежет и визг стали. Воины Бешвайо были очарованы этим новым видом боя. Они видели мастерство и силу противников, одобрительно кричали, били ассегаями в щиты и возбужденно пританцовывали.

Долго так продолжаться не могло. В светлых глазах Котса появилось отчаяние. Пот смешался с кровью, текущей по его боку. Он чувствовал слабость запястья; мышцы не слушались, когда он хотел сильнее нажать на Джима. Джим блокировал очередной отчаянный выпад, и их клинки скрестились перед глазами. Они смотрели друг на друга через крест, образованный дрожащей сталью. Образовалась скульптурная группа, словно вырезанная из мрамора. Воины почувствовали приближение кульминации драмы и затихли.

Котс и Джим знали: тот, кто уступит, будет открыт для смертельного удара. Потом Джим почувствовал, что Котс подается. Он переместил ноги и, напрягая плечи, попытался отбросить Джима и разорвать хватку. Джим был готов к этому и, как только Котс ослабил давление, метнулся вперед со скоростью гадюки. Глаза Котса широко раскрылись, но они были бесцветны и слепы. Пальцы его разжались, и он выронил саблю в грязь.