В скудном свете нескольких газовых рожков Виктор побродил по седьмому этажу, заглядывая в многочисленные помещения, а добравшись наконец до двери, которая вполне могла быть дверью того самого чулана, приютившего оповестителя, попытался вспомнить наставления Рауля Перо в деле взлома. Сомнений в том, что замок заперт, не было. Какая-нибудь железяка, проволока или стержень – вот что нужно… Виктор прошелся по коридору, быстро отыскал оброненную кем-то шпильку для волос и попробовал отжать ею язычок замка. Щелчка не последовало – дверь была открыта. Виктор толкнул створку, шагнул в темную комнату, тотчас наткнулся правым коленом на угол сундука и невольно вскрикнул от боли, но по другой причине – внезапно ожгло плечо. Он резко обернулся.

Злобно прищурившись, скривив рот в яростной гримасе, на него снизу вверх смотрел Мельхиор Шалюмо.

– Книготорговец, приобщенный к культуре, да? Нет – жулик! Прохвост! Шпик! Я тебе покажу, как вламываться в чужой дом!

В руке оповестителя был кнут, как у цирковых укротителей. Произнося каждое слово, Мельхиор щелкал кнутом по полу, а Виктор тем временем пятился и на ощупь пытался найти, чем защититься. Под ладонью оказался какой-то крупный, но неожиданно легкий предмет. Выставив его перед собой как щит, Виктор начал наступать на коротышку. В тусклом свете удалось рассмотреть, что предмет – это ивовый манекен с полуоторванной головой, которая моталась из стороны в сторону.

– Адонис! – заверещал Мельхиор. – Он же ранен! Немедленно положи его! У него сейчас голова отвалится!

Конечно, Виктор мог бы одним ударом отправить маленького человека в нокаут. Но он не хотел драться. Лучше избежать скандала, продолжить расследование и собрать доказательства против зловредного коротышки. Поэтому Виктор одним прыжком преодолел расстояние, отделявшее его от выхода, швырнул манекен в противника и кинулся к лестнице.

– Адонис! Бедная твоя головушка! Этот негодяй за все заплатит – я его поймаю, а потом вылечу тебя, обещаю! – Утешив друга, Мельхиор тоже бросился прочь.

Ни оповеститель, ни Виктор во время перепалки не заметили неслышно поднявшуюся на этаж тень. Инспектор Вальми убедился, что странная парочка умчалась вниз по ступенькам, вошел в чулан и, чиркнув спичкой, зажег свечу. Неугомонный Легри! Вот уж спасибо ему – очень упростил задачу. Инспектор осмотрел каморку, ничтожные сокровища Мельхиора Шалюмо и поднял крышку ларца.

– «Саламбо»… «Это было в Мегаре, предместье Карфагена, в садах Гамилькара…»[353]Так-так, любопытная коллекция: кружевная митенка, деталь какого-то музыкального инструмента, вероятно… платок с инициалами «Ж.Б.». Жоашен Бланден? Похоже на улику…

Он мысленно вернулся к результатам проделанной за последние дни работы. На вскрытие попал только труп скрипача. Согласно отчету судмедэксперта, в его желудке было обнаружено ядовитое вещество, похожее на алкалоид, содержащийся в растении под названием борец, или аконит, но поскольку смерть была вызвана сердечным приступом, подробного анализа не проводилось. Семья Тони Аркуэ отказала в эксгумации, а Мария Фералес после гибели мужа совсем обезумела и настояла на том, чтобы тело покойного сразу выдали ей. В результате Аженор Фералес был похоронен, так и не попав на стол полицейского патологоанатома.

Инспектор Вальми вздохнул. Все-таки неплохо, что этот книготорговец повсюду сует свой нос. Пусть всё разнюхает, а он, Вальми, без зазрения совести воспользуется плодами труда сыщика-любителя, который настолько неблагоразумен, что вечно влипает в опасные ситуации, зато хитер в должной мере, чтобы находить след. Мельхиора Шалюмо, например, нашел – а такого подозреваемого из виду упускать нельзя. Единственная неприятность: вместо того чтобы помешать убийце, инспектор Вальми рискует толкнуть его на новое преступление. «Будем надеяться, что книготорговец успеет первым и соберет против него улики. Пусть потаскает из огня каштаны, а полакомлюсь ими я!»

Виктор заскочил в фиакр на ходу в тот самый момент, когда Мельхиор Шалюмо уже вцепился в карман его пиджака. Дверца клацнула прямо перед носом оповестителя, и тот остался на мостовой извергать проклятия вслед укатившему экипажу.

Пока Виктор восстанавливал дыхание и душевное равновесие, убегала вдаль авеню Опера́, больше года назад украшенная вдоль тротуаров и по центру фонарными столбами с дуговыми лампами. Дворец Гарнье по мере удаления терял вид огромного перевернутого котла и превращался в бонбоньерку. «Теперь нужно расслабиться, выкинуть из головы мысли об Эдокси и Мельхиоре. Завтра будет время о них подумать…»

Вторник, 13 апреля

Проснулся Виктор на заре, бесшумно вынырнув из кошмара: ему снилось, что вокруг лодыжек обвился кнут и кто-то неумолимо подтягивает его к разинутой пасти огромной голодной свиньи. Он быстро оделся и побежал в сарай месье Бодуэна. Накануне столяр вручил наконец ключ Таша, и та, не дождавшись мужа, перевязала подарок ленточкой и оставила его на подушке. К тому времени как Виктор вернулся из Опера́, Таша уже спала.

Осмотрев сарай, он подумал, что сначала здесь надо вытереть пыль, покрасить стены, а затем поставить водопроводный кран и раковину. Чем заполнить шкафы, у него найдется – вся квартира забита заархивированными по датам и темам клише последних лет. Но все это хранится в разных комнатах, а теперь его фоторепортажи будут собраны в одном месте. Разумеется, тут вам не фотолаборатория, какую мадам баронесса Ротшильд отгрохала в саду своего особняка на улице Монсо, но если использовать пространство рационально и сделать несколько перегородок, можно будет на одной стороне держать негативы, на другой позитивы, и еще останется место для ретуши и лаков. На этажерках разместим рамки, флаконы с гипосульфитом, проявители и разноцветные стекла, позволяющие варьировать освещение в зависимости от задач съемки. А отапливать помещение можно будет с помощью калорифера.

Виктор наскоро позавтракал кофе с круассаном в лавке овернца на углу, вернулся к дому 36-бис и выкурил сигарету во дворе, где уже нежилась на первом весеннем солнышке Кошка, задрав все четыре лапы и подставляя пузо почти теплым лучам. Стараясь ступать тихо, он вошел в мастерскую Таша. Лишняя предосторожность – она уже проснулась, сидела в алькове, отбросив одеяло, и собиралась впиться зубами в лакомство, которое Виктор сразу же узнал. В два прыжка он оказался рядом с постелью и вырвал у жены из рук… пряничную свинку.

– Не смей! Скорее вытри руки! Возьми мой платок!

Ошарашенная Таша уставилась на мужа во все глаза:

– Я всего лишь хотела выполнить твое пожелание, вот… – Она указала на смятый листок, лежащий на прикроватной тумбочке.

Пусть на смену сладкому сну придет

сладкое пробуждение!

Вставай пораньше, соня!

– Это же не мой почерк! – воскликнул Виктор, прочитав.

– Правда? А я подумала, это так мило с твоей стороны, несмотря на то что посыльный меня разбудил и пришлось тащиться открывать ему дверь.