Через полчаса неприметный сухогруз под бразильским флагом распахнул створки трюма, и электрический подъемник вытянул наверх платформу с закрепленными на ней двумя крылатыми ракетами, уже в боевом положении. Полыхнуло пламя разгонных движков, и с оглушительным ревом ракеты унеслись к цели. Через пять минут стартовали еще две, и так далее, пока трюм корабля не опустел.

Выполнив свою задачу, судно развернулось и отправилось на юг, где должно было затонуть во избежание утечки информации.

Самолеты шли уже над Коколи, совсем рядом с западным шлюзовым сооружением канала, когда первая пара ракет ударила в створки шлюза в точку, которую с трудом удерживал японский летчик. Огромный столб воды взметнулся почти на стометровую высоту, и миноносец, проходивший шлюз, вмялся носом в противоположную створку. Капитан Курода с удовольствием наблюдал, как внизу возник столб дыма, но его подчиненный Рока Мицуо не отвлекался, и вторая пара ракет снесла еще один шлюз.

Самолеты сделали круг, и новая пара, обнаружив своими датчиками пятно лазера, нырнули к земле.

Восемь ракет уже уничтожили западный шлюзовой комплекс, так что с особым удовольствием командир эскадрильи приказал Мицуо направить две оставшиеся ракеты в огромный танкер, севший на брюхо в обмелевшем канале, и крейсер, уже нащупавший своими зенитками группу японских самолетов.

Как ни странно, но наибольшие трудности в восстановлении создал именно танкер и двести тысяч тонн нефти, разлившиеся по поверхности озера Мирафлорес, являвшегося частью канала. Несколько кораблей, попавших в огненный мешок, сгорели до остова, а все приводные механизмы шлюза превратились в спекшийся до монолита комок металла. Досталось даже войсковому транспорту «Ла Гуардия», который разбило о бетонный берег.

Уже через четыре часа после происшествия подробный доклад и фотографии разрушенного канала легли на стол президента Соединенных Штатов Франклина Рузвельта.

Первый шок, когда ему принесли радиограмму об уничтожении стратегической водной артерии, уже прошел, и относительно спокойно он рассматривал фотографии искореженных многотонных стальных створов, смятых, словно бумага, и обгорелых остовов кораблей. Он спрятал документы обратно в папку и задумался. Удары русских всегда были точны и крайне опасны, словно наносились мастером-фехтовальщиком.

Следовало признать, что на тихоокеанском поле японо-российская коалиция переиграла Америку вчистую, и это еще очень слабо сказано. Теперь нужно было принимать решение о продолжении этой войны, и решать нужно было с теми, кто и заварил всю эту кашу. Предложение о встрече с ведущими капитанами американской экономики уже было принято всеми заинтересованными лицами, и Рузвельт очень хотел посмотреть в глаза тем, кто ввязал Америку в эту войну.

На этот раз богатейшие люди Америки собрались в одном из загородных клубов, потому что на этом настоял сам Рузвельт, желавший сохранить секретность во что бы это ни стало.

Для разминки Аарон Зелингманн перечислил размеры помощи, отсылаемой союзнику за океаном, и ее примерную стоимость.

– Двадцать пять миллиардов долларов? – Варбург удивленно поднял густые брови. – Это же огромная сумма. И как мы планируем ее взыскать с разоренной Европы?

– Не все меряется прямой выгодой, – ворчливо парировал Зелингманн. – После войны это будет огромный рынок сбыта, который целиком и полностью будет принадлежать нам.

– Если для нас будет это «после войны», – неторопливо произнес Басс Стоунволл. Он, необычно для себя, был тих и спокоен, словно на похоронах. – Если кто-то еще не понял, русские и джапы держат нас за яйца. Причем предварительно врезав по ним сапогом. Сначала они уничтожили бункер этого придурка Гитлера, чем показали, что нам никуда не спрятаться, а потом продемонстрировали бомбы ужасной мощности, стерев базу Перл-Харбор. Напомнить вам географию? От Союза до Западного побережья куда ближе, чем до острова Оаху.

– Наши самолеты… – начал Зелингманн, но был прерван президентом:

– Наши самолеты на такой высоте не летают. – Франклин сжал и без того тонкие губы и наклонился к портфелю, стоящему у подножки коляски. Достав папку, он неторопливо расшнуровал завязки и вынул большой конверт с фотографиями. – А вот что они сделали с Панамским каналом.

Несколько минут в комнате царила тишина, прерываемая шелестом бумаги.

– Вы понимаете, что это была лишь демонстрация? – Ротшильд, который всеми силами пытался не допустить вхождения США в эту войну на начальном этапе, обвел присутствующих злым взглядом. – Что может им помешать вывалить бомбы на Лос-Анджелес или обстрелять этими реактивными снарядами Нью-Йорк?

Напомнить вам, господа, для чего мы полезли в эту войну? За прибылями. А пока я вижу лишь одни убытки. В активе возможное, но не гарантированное присоединение Европы к нашей зоне влияния, и, собственно, все.

– И это если большевики не ринутся завоевывать Европу, – ворчливо добавил Хант.

– Большевикам не выдержать удара объединенной Европы, – Вандербильд скривился. – Сейчас объединенные войска проломят их оборону и вырвутся на оперативный простор.

– Оставьте, Корнелиус, – Стоунволл небрежно взмахнул рукой. – Вы не на собрании «Молодых патриотов Америки» и не на заседании Совета по международным отношениям. Мы вынуждены констатировать, что вся эта европейская свора забуксовала на западе СССР, и сдерживают ее далеко не все силы Сталина. Они, к вашему сведению, даже отводят войска на отдых и лечение, заменяя их на свежие части. Сейчас у комми двенадцатимиллионная армия, и по любому свистку они смогут увеличить ее в десять раз за счет китайцев и частей Квантунской армии, которая уже закончила очистку юга Китая.

– И самое плохое, что мы не знаем, что за тузы в рукаве у этих русских.

– Да есть ли там эти тузы? – раздраженно отмахнулся Варбург.

– Мы еще тех, что лежат на столе, не побили, а если их выскочило два, только господь ведает, сколько там еще, – спокойно ответил президент. – Легко воевать, когда победа уже не вызывает сомнений. Тут сойдет любая ложь, потому что победа все спишет. Но если мы потерпим поражение, нас всех на барабан натянут. Меня-то уж точно, – Рузвельт криво усмехнулся. – И как это ни горько, приходится признать, что первая же серьезная заварушка застала нас со спущенными штанами.

– Но мы можем…

– Ничего мы не можем! – оборвал Варбурга Рузвельт. – Представьте себе, что их бомбардировщики сбросят это чудовищное оружие на Лос-Анджелес или бросят войска на захват Аляски. Оттуда они смогут контролировать каждый наш вздох, держа под прицелом своих воздушных армад, как это происходит в Европе.

– Что вы предлагаете? – визгливо спросил Вандербильд.

– Вылезать из этого дерьма как можно быстрее. – Стоунволл Басс сжал свои огромные кулаки и вызывающе оглянулся. – Прибыли нам не видать, так хоть минимизируем убытки.

– И, господа, – Хант широко улыбнулся, – история на этом вовсе не заканчивается. Мы будем наготове, и как только комми отвернутся, оставим их без штанов. Как говорил мой старик, «не зевай, сынок, и будь готов и к засухе и к урожаю».