Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Изрыгая бессвязные проклятья, Брианна пыталась натянуть бриджи.
— Ты мерзкий самодовольный… Тьфу, ну тебя к черту! — Она затянула бриджи и, наклонясь, подобрала чулки и туфли. — Иди куда хочешь, пусть тебя повесят, раз уж ты так желаешь! А я найду родителей! И спасу их!
Брианна развернулась и распахнула дверь. На секунду девушка замерла в проеме; ее силуэт темнел на фоне света, льющегося из двери, темные пряди развевались на ветру, словно у Медузы Горгоны.
— Я ухожу. Приезжай, не приезжай — мне все равно. Вали обратно в Шотландию, возвращайся сам через камни, делай, что хочешь! Тебе меня не остановить!
А потом она исчезла.
Дверь в комнату со стуком распахнулась. Лиззи открыла глаза, выпростала руки из-под одеяла и принялась нашаривать огниво.
— Как дела, мисс Бри, все хорошо?
Похоже, что не очень… Брианна металась по комнате, шипя сквозь зубы, словно змея. Потом остановилась и изо всех сил пнула шкаф. Следом раздались еще два глухих удара: на пол упали башмаки Брианны — она швырнула их о стену.
— Все хорошо? — неуверенно повторила Лиззи.
— Отлично!
Из темноты за окном ревел голос:
— Брианна! Я приеду за тобой! Ты меня слышишь? Приеду!
Ее хозяйка не отвечала, вместо этого она подошла к окну и с треском захлопнула ставни. Затем повернулась, как пантера перед прыжком, и сбросила на пол подсвечник. Комната тут же погрузилась во мрак.
Лиззи нырнула в постель и лежала, боясь заговорить или пошевелиться. Она слышала, как Брианна срывает одежду в тихом исступлении, что-то сквозь зубы бормоча. Шелест ткани перемежался шлепаньем босых ног по деревянному полу. Через ставни сперва доносились приглушенные проклятия, затем все стихло.
На мгновение показалось лицо Брианны, белое, словно мел. Нежная милая хозяйка исчезла, как дым; ею завладел дьявол. Лиззи, девушка городская, родилась вскоре после битвы при Каллодене. Она никогда не видела горцев, обуреваемых гневом, но слышала старые легенды и теперь поняла, что это правда. Человек, который так выглядел, был способен на все.
Брианна прошла по комнате быстрыми, уверенными шагами, налила в чашку воды и плеснула себе в лицо, затем скользнула под одеяло и улеглась с другой стороны кровати, прямая, словно доска.
Собрав все мужество, Лиззи повернула к ней голову.
— Все… все хорошо, bann-sielbheadair, хозяйка? — спросила Лиззи негромко, чтобы Брианна, если захочет, могла притвориться, что не расслышала вопрос.
Она уже было подумала, что Брианна решила не отвечать.
— Да, — раздался тихий безучастный голос, совершенно непохожий на голос Брианны. — Давай спать.
Конечно, Лиззи не уснула. Как можно спать, лежа рядом с человеком, который вот-вот обернется дьяволом! Она боялась смотреть на хозяйку — вдруг рыжие волосы, лежащие на подушке, уже превратились в гриву, а тонкий прямой нос торчит теперь на звериной морде, над острыми зубами, готовыми раздирать и пожирать беззащитную плоть.
Спустя несколько минут Лиззи поняла, что хозяйка дрожит. Дурочка, отругала себя Лиззи. Твоя хозяйка… твоя подруга так ужасно страдает, а ты лежишь и выдумываешь бог весть что!
Она порывисто повернулась.
— Бри, я могу хоть чем-то помочь?
Брианна обвила ее руками и крепко прижала к себе, затем расслабила объятия и выпустила ее.
— Нет. Давай спать, все будет хорошо.
Лиззи несколько усомнилась в этом, но промолчала. Через какое-то время она поняла, что Брианна провалилась в сон. Сама Лиззи спать не могла — к ней снова подбиралась лихорадка, и девушка была начеку. Закрытые ставни почти не пропускали воздуха, и в крошечной комнате было так душно, словно ее заливало горячей патокой. Потеряв терпение, девчушка тихо выскользнула из постели. Прислушиваясь к звукам, доносящимся с кровати, подкралась к окну и открыла ставни. На улице тоже было жарко, зато там хотя бы дул предрассветный бриз. Небо начало светлеть.
Растерянная, Лиззи решила заняться любимым делом, к которому прибегала всегда, когда была расстроена или озадачена, — стала приводить в порядок вещи. Неслышно скользя по комнате, она взяла одежду Брианны и покачала головой.
Одежда была ужасно грязной, в пятнах и пучках соломы, заметных даже в тусклом свете, проникающем из окна. Господи, по земле она каталась, что ли. Девчушка будто воочию увидела, как Брианна борется с черным дьяволом. Хозяйка — женщина крупная, но этот Маккензи еще больше, он запросто… Лиззи резко остановилась, не желая даже представлять подобное.
С большой неохотой она поднесла к носу рубашку и принюхалась. Так и есть, воняет потом и кислятиной, как от козла. При мысли о злом существе, что прижималось к Брианне, терлось о нее, оставляя свой запах, Лиззи вздрогнула от отвращения.
Она подхватила штаны и чулки и отнесла к раковине. Нужно выстирать их, смыть напоминание о Маккензи вместе с грязью и пятнами от травы. А если одежда будет еще слишком мокрой, чтобы надеть ее утром… Тем лучше.
Лиззи намочила бриджи, добавила в воду желтого щелочного мыла и приступила к стирке.
За окном рассвело. Брианна дышала ровно и размеренно.
И тут девчушка замерла, чувствуя, как ее сковал холод куда более студеный, чем тот, что одолевал во время приступа лихорадки. Мыльная пена потемнела от грязи и растеклась по раковине, словно чернила осьминога. Смотреть не хотелось, но поздно было делать вид, что не заметила. Там, где на промежности штанов сходились швы, темнело кровавое пятно.
Восходящее солнце заливало зловещим красным светом все вокруг, окрашивая воду в раковине, воздух в комнате и весь окружающий мир в цвет свежей крови.
Глава 41
Конец путешествия
Брианне хотелось кричать, однако она взяла себя в руки, похлопала Лиззи по плечу и тихо сказала:
— Не волнуйся, мистер Вайорст сказал, что подождет. Как только тебе станет лучше, отправимся в путь. Просто отдыхай.
Лиззи ответить не могла — зубы стучали, несмотря на три одеяла и горячий кирпич в ногах.
— Пойду приготовлю тебе попить, милая. Отдыхай, — повторила Брианна, погладила ее по голове и вышла из комнаты.
Конечно, бедняжка не виновата, подумала Брианна, но момент, чтобы свалиться с лихорадкой, до ужаса неподходящий. После отвратительной сцены с Роджером Брианна долго спала тяжелым беспокойным сном. Проснувшись, она обнаружила, что ее одежда выстирана и развешена для просушки, башмаки вычищены, чулки заштопаны, в комнате аккуратно убрано, а Лиззи в лихорадке дрожит у потухшего очага.
До понедельника осталось восемь дней. Если приступ у Лиззи пройдет как и прежде, до послезавтра она оправится. Юный Смутс и Вайорст утверждали, что в это время года путь вверх по реке занимает дней пять-шесть.
