в проход самолета, Омид прислонился к стеклу иллюминатора и напряженно следил за работой обслуживающего персонала. А потом борт начал движение, своим ходом выкатил на взлетную полосу и набрал скорость.

Взлет состоялся ровно в назначенное время. Пока самолет набирал высоту, Омид снова стал перебирать в памяти всех, кто встретился у него на пути в этом тяжелом путешествии: Славного Парня, встречавшего его в этом аэропорту, и избитого им юнца, девушку в приемной, которая направила его в «Лагуну», в которую он таки не пошел, решив посетить «Гризли», бармена в этом самом «Гризли», недалеких сотрудников, постоянно спрашивавших, как ему пришелся их город, новых сотрудников, с которыми у него завязалась настоящая дружба, Андриса и Фефе — двух его коллег, по-своему поучаствовавших в спасении его из страшной ситуации, в которой тот оказался, потеряв Киару — его Ки, искренне помогавшую ему в тяжелое время, настоящего друга и истинную любовь, которая по злой иронии судьбы погибла, заботясь о детях своей соседки, о судьбах которых он уже никогда ничего не узнает.

«Моя бедная Ки… Где ты сейчас лежишь? Или может быть твое покалеченное тело сожгли вместе с другими и твой прах уже успел развеяться по всему свету?»

Пролетая над морем, у Омида защемило в сердце. Он оставлял в нем ту маленькую девочку, в числе причин смерти которой был он сам. Солдата нашли скорее всего сразу, как и белую лодку, которую он оставил у берега, а вот Малышку… Малышку никто и никогда не найдет. И не вспомнит. Это сейчас он еще помнит ее лицо и хрупкую фигурку, а пройдет пара месяцев и от нее не останется в памяти ровным счетом ничего… Нет! Он навсегда запомнит тот взгляд, которым она смотрела на страшное белое здание, в котором она оставляла своего погибшего отца.

«Я никогда не забуду тебя, Малышка! Обещаю! А когда мы встретимся, ты скажешь мне, как тебя зовут…»

Сглатывая слезы души и слушая гул двигателей, Омид провалился в недолгий, но крепкий сон.

Имея за плечами горький опыт с планом Андриса, на этот раз Омид с трепетом созерцал, как, словно по нотам, работала схема Фефе. Сразу после того, как они расстались, Омид словно оказался в другом мире. За дверью с надписью “V.I.P.” каждый знал свое дело и держал все под контролем, над головой дамокловым мечом не висела угроза, плюс ко всему вокруг было чисто и сами работники выглядели как-то очень свежо. Такой идиллии не хватало чего-то малого, скорее всего простых улыбок на светлых лицах работников. Тогда он взгрустнул, подумав о Фефе, который вернулся в мир по ту сторону от той двери, но сейчас он осознавал, что то был его осознанный выбор. Фефе сам уже несколько раз мог уехать, если бы хотел того, однако остался, устроил поездки нескольким нуждавшимся в этом и, в общем-то, неплохо на этом заработал.

«Бог с ним, — подумал Омид, когда самолет начал снижение. — Я возвращаюсь домой благодаря его доброй воле.»

В составе небольшой группы таких же странных, как и он сам, пассажиров, Омид сел в микроавтобус, довезший его от борта до такого же V.I.P. отдела международного аэропорта в его родном городе. Он бывал здесь, и не раз. Не при таких, конечно же, обстоятельствах.

Подойдя к окошку, Омид сказал заученный текст о том, что он был заложником и бежал из плена, протягивая маленький полупрозрачный пакетик, дающий понять, что именно находилось в нем. Тут он обратил внимание на то, как внимательно изучал его офицер, оформлявший его возвращение.

— Простите, а как вам удалось попасть на борт? — спросил он, словно не замечая протягиваемой ему монеты.

— Да вот так и удалось… — немного обескуражено заговорил Омид, пытаясь все же обратить на нее внимание офицера. — Вот в этих бумагах говорится…

В этот самый момент он вдруг подумал о том, что Судьба снова захотела сыграть с ним злую шутку и что-то вот-вот должно было сорваться. Но он уже был на своей родной земле, и готов был биться за свою судьбу. И тут он услышал:

— Простите, если я ошибаюсь, но не сын ли вы господина Гиваргиса Ардехали?

Омид был ошарашен этим вопросом. Хорошо это или плохо, что его узнали здесь, в V.I.P. отделе аэропорта его города? А вдруг… «Стоп! — решительно сказал он сам себе. — Конечно же это хорошо! Тебя узнали дома, тебя встречают, тебе рады, и… Надо действовать!»

— Да, это я. Меня зовут Омид Ардехали, я был в плену, но бежал. Мои же документы были утеряны… — говорил он, снова протягивая пакетик, который офицер все же взял и начал было распечатывать, но вздрогнул на полпути и, извинившись, вернул его Омиду, даже не дотронувшись до содержимого.

— Подождите, пожалуйста, здесь, — сказал он и заторопился в одно из внутренних помещений. Через минуту он вернулся вместе с офицером высшего ранга, который представился Омиду начальником службы и попросил пройти с ним в кабинет. Там Омид вкратце рассказал о своих злоключениях на чужбине, и начальник предложил позвонить домой, чтобы сообщить радостную весть.

— Свой телефон и компьютер я тоже оставил там, у моего брата новый номер, который я не помню наизусть — да и не знал никогда, если честно. А вот на домашний номер и на номер отца я уже несколько месяцев не могу прозвониться.

К сожалению, и сейчас у него ничего не получилось. Однако офицер посоветовал Омиду не беспокоиться, сказав, что перво-наперво ему нужно восстановить паспорт, и что в его случае это сделают в кратчайшие сроки. Он сделал еще один звонок, после чего приказал адъютанту отвезти его к начальнику паспортного отдела.

— За ним числится один должок, так что смело говори все, что нужно, — подмигнув на прощание, посоветовал начальник и захлопнул дверь машины.

Знакомые улицы. Знакомые дома. Родная речь. Узнаваемые взгляды и жесты. «Это мой город, моя земля, мой народ!» — ликовал Омид, едва сдерживая слезы.

Неизвестно, как и о чем договаривались начальники и какой значимости был упомянутый должок — и был ли он