пауза. Лори сняла компресс со лба Джини и, подойдя к умывальнику, отжала ткань. Включив холодную воду, Лори проверила ее кончиком пальца. Кейлер молча наблюдал за всеми ее движениями, не уставая удивляться, как может эта девушка с каждым разом казаться еще красивее, и почему же он все-таки так сильно привязался к ней? Сейчас на Лори была лиловая блузка с расшитыми манжетами и идеально подходящие по оттенку бежевые брюки. На запястьях у девушки Джини заметил множество браслетов, а на шее цепочку. Брелка не было видно, хотя, судя по всему, он имелся.

— Лори, — позвал Джини. В голосе его прозвучала нежность.

Девушка не обернулась, но Кейлер заметил, что она смотрит на него в круглое зеркало, висевшее над умывальником. Зрачки ее были расширены.

— Лори, ты… может быть, боишься чего-нибудь? — неожиданно брякнул Кейлер.

Девушка резко повернулась:

— С какой стати мне бояться?

— Сам не знаю. Просто мне так показалось, вот я и решил узнать.

— Нет, я ничего не боюсь, — заявила Лори, подходя к кровати и неся в руках свежий компресс. — Мы не из пугливых.

— А мне кажется, что вы все-таки боитесь тех, кто вторгается в ваши владения.

Она погладила его по волосам и, убрав со лба пряди, снова наложила влажную ткань. Прикосновения ее показались Джини восхитительными. Девушка приоткрыла губы и облизнула их — сделано это было без всякого умысла, но тем не менее сердце у Кейлера учащенно забилось.

— Это зависит от того, кто вторгается, — подытожила Лори. — Некоторые налетчики очень даже милые люди.

— А я? Меня тебе приятно видеть здесь?

Девушка улыбнулась:

— Ну, конечно. Я уже и раньше говорила, что ты очень привлекательный и нравишься мне.

— А потом еще добавила, чтобы я убирался восвояси.

Лори опустила глаза.

— Да, — подтвердила она. — Что-то в этом роде.

Джини снял компресс со лба. Укол уже перестал действовать, и теперь Кейлер чувствовал себя достаточно бодро. Плечо потихоньку заживало: Джини почти физически ощущал, как стягивается рана и образуется корочка. И хоть ссадины и ушибы время от времени давали о себе знать, это уже были мелочи. Чувство беспомощности покинуло Кейлера, и мысли его вернулись в привычное русло.

— Лори, — обратился он к девушке. — Можно от вас позвонить?

— Куда и зачем?

— На работу. У меня были назначены важные встречи, хотелось бы узнать о результатах.

— Но мама сказала…

— Послушай, Лори, для меня это очень важно. В конце концов это моя работа. И я не намерен валяться здесь и спокойно поджидать, пока Соединенные Штаты ввяжутся в Третью мировую войну.

Лори все еще колебалась.

— Ну, я не знаю… Мама сказала, что тебе лучше никуда не звонить отсюда…

Джини нахмурился.

— Это почему же?

— Не знаю. Она, наверное, боится, что ты свяжешься с адвокатом. Ну, насчет этих укусов. Она не хочет, чтобы ты кому-нибудь рассказал о случившемся.

— Я ведь уже обещал ей, что забуду об этом злополучном инциденте, — осторожно напомнил Джини.

Лори вспыхнула.

— Да, я знаю.

— Она успела передать тебе наш разговор?

— Да. Она сказала, что ты пообещал молчать, а я в знак благодарности должна принять твое приглашение на обед или еще куда-нибудь.

Джини не мог удержаться от смеха:

— Да пойми же ты, я тебя никуда силком не намерен тащить. Если ты не хочешь встречаться со мной, и такое твое окончательное решение, то я был бы распоследним мерзавцем, если бы вздумал шантажировать тебя и просить о свидании в обмен на мое молчание. Но если ты захочешь пойти куда-нибудь вместе со мной, я буду искренне рад.

Лори бросила на него благодарный взгляд, полный нежности.

— Ну, и что же ты решила? — с замирающим сердцем спросил Джини. — Если ты не согласна, нам останется всего-навсего раскланяться и действительно больше не встречаться.

Девушка провела пальцем по стеганому покрывалу.

— Я все это время думала о тебе, — неожиданно призналась Лори. В ее голосе прозвучала серьезность.

— Я что-то не понял.

Она взяла его ладонь в свою. А потом тревожно посмотрела на Кейлера, будто старалась передать ему очень важную информацию, не поддающуюся никаким словесным выражениям и доступную лишь одному течению интуиции. Лори словно пыталась предостеречь Кейлера.

— Моя мать слепо следует нашим традициям, Джини, — наконец заговорила девушка. — Ей хочется, чтобы все было так, как происходило в давние времена. Некоторые вещи, в которые она верит, и ее поступки… ну, короче, тебе они покажутся дикими, нелепыми и неприемлемыми.

Джини сжал ее руки.

— Я опять ничегошеньки не понял. Какие еще традиции? О чем ты говоришь?

Но девушка лишь замотала головой.

— Я не имею права говорить о них. Если только ты сам догадаешься обо всем. Но я надеюсь, что этого не случится.

Кейлер вопросительно взглянул на Лори, ожидая, когда же та продолжит свое странное иносказание, однако тут же понял, что теперь девушка замолчала надолго. Кейлер тяжело вздохнул и, утопая в пышных подушках, устроился поудобней.

— Лори, — снова начал он. — Должен заметить, что ты — самое непонятное существо из всех, кого я раньше встречал. Прямо не от мира сего. Может быть, стоит подписать тебя на все популярные журналы? Чтобы ты хоть чуть-чуть освоилась в нашем мире?

Девушка лишь горько усмехнулась:

— Джини, не подумай, что я тут комедию ломаю. Любой девушке было бы лестно узнать, что к ней пытались пробраться, рискуя собственной жизнью. Все это, конечно, романтично, и я еще раз должна извиниться за те раны, которые ты получил в результате такого изнурительного путешествия.

— Стоит ли мне принимать эти слова за твое согласие? Соизволишь ли ты встретиться со мной на нейтральной полосе, где-нибудь за пределами своего чудного замка? Или же это такое пространное «арриведерчи»[3]?

Лори печально взглянула на него, и Джини заметил, что в ее глазах заблестели слезы. Девушка наклонилась и легким поцелуем коснулась щеки Кейлера.

— Я очень, очень хочу пойти с тобой куда угодно, — прошептала Лори. — Поэтому мама так легко добилась моего согласия. Но, прежде чем окончательно решиться на это, я должна поставить перед тобой условие.

— Да вы с матушкой просто любой закон переплюнете по части поправок к нему.

— Джини, это серьезно. Ну, я прошу тебя.

Кейлер неопределенно пожал плечами.

— Ну ладно, ставь свое условие, я соглашаюсь на все. Валяй!

— Ты должен поклясться, что никогда, ни при каких обстоятельствах не будешь просить меня выйти за тебя замуж.

У Джини перехватило дыхание, он не поверил своим ушам. Да, Лори, разумеется, являла собой восхитительный образец женской красоты и сексуальности, и он даже чуть было голову не потерял, поддавшись