той высоты, способные повелевать энергией и способные быть кем нашему безграничному разуму угодно.

– А кто он, этот Пенутрий? – спросил я, впервые в жизни услышав это странное имя.

– Самое высшее среди высших существ, – ответил Евгений. – Любящий отец всех и вся в третьем мире-измерении. Кукловод. А ещё тот, из-за кого первый мир-измерение уже два века горит в пожаре беспощадных войн. К твоему сведению, не только в Млечном Пути есть Порядок и Упадок. Я не видел Пенутрия уже много миллиардов лет, но легко смогу его описать. Представь себе существо с щупальцами вместо ног, покрытым мехом огромным животом и головой крысы. Примерно вот так он выглядит. Если не касаться лишних подробностей.

– Страшный, наверное. Как вы сказали? Кукловод? Помнится, Пётр Иваныч сказал, что именно он не дал вам создать посланников из-за того, что вы не относите себя к какой-либо стороне.

– Так и есть. Но я был не единственный такой «особенный». Он нередко играется способностями своих детей. Поэтому привычных вам посланников ни я, ни кто-либо другой создавать в те далёкие времена не мог. Но я умел создавать иные сущности. Приведу пример. Ты знаешь, кто такой Змей Горыныч?

– Конечно, – кивнул я. – Это персонаж из сказок.

– Из былин, – поправил меня Евгений. – И он существовал на самом деле. Это я его создал и направил к вам. И он действительно похищал женщин. Как ты думаешь, зачем?

– Ха! Я, кажись, понимаю, – я покивал, при этом заулыбавшись, как будто услышал глупую и пошлую шутку. Евгений тоже улыбнулся.

– Ты отчасти прав. Он умел разбавлять человеческую кровь своей и заставлял женщин рождать много детей. Иногда – от себя, иногда – от тех мужчин, кто был полезен Змею Горынычу. С ними он мог поделиться каплей своей крови. Таким образом он укреплял дух и тело последующих поколений, а также мою с вами связь. Уже тогда я заинтересовался вами и старался вам помогать. Вот только добиться высокого результата я не успел – Пенутрий заметил это и ещё сильнее ограничил мои возможности. По большей части ради того, чтобы посмотреть, чего вы стоите без посторонней помощи. И я, глядя на ваши свершения, лишь сильнее укрепился в мысли, что не ошибся.

Я улыбнулся. Мне, русскому человеку, слова Евгения грели душу. Отнюдь не каждый нерусский в нынешние времена столь высоко о нас отзывается. Быть может, только арабы, да и тем мы просто очень много в своё время помогали. А добро они помнят.

– И вот, наступили нынешние времена, – продолжал Евгений. – Обе идеологии, Порядок и Упадок, когда их сформировал Пенутрий, мне стали отвратительны, поскольку обе ведут к вечному противостоянию. А главное – бессмысленному. Я решил взять из них самое лучшее, преобразовать и даровать вам в качестве альтернативы.

– Но чем плох Порядок? – спросил я. – Я понимаю ещё устои Упадка, они действительно убийственны. А для нашей страны – тем более. Но чем плохо сотрудничество, сосуществование и строительство совместного счастливого будущего? Это разве не то, к чему стремились русские люди на протяжении всей своей истории? Кому, как не вам, это знать?

– Обо всех этих свойствах Порядка вам рассказал Владимир. Он не врал, но это лишь верхушка айсберга, полуправда. Я прекрасно знаю подноготную этой бесконечной, как вселенная, игры в Порядок и Упадок. Она ведёт лишь к вечной войне. Кроме того, Порядок не учитывает интересов государств, не станет избавлением России от её вечных исторических врагов. Пока существуют нации, считающие себя гораздо более достойными, чем другие, никакого счастливого будущего не настанет.

– Так и есть. Поэтому Порядок утверждает, что их нужно перевоспитать, – продолжал я гнуть свою линию. Мои уста тогда проговаривали то, чему меня учили почти всю жизнь. – Убрать агентов влияния, поставить на их место сочувствующих нам и начать соответствующую пропаганду.

Послышался рычащий смешок, смешанный с нотками злобы, корни которой уходили глубоко в историю.

– Какая наивность! Перевоспитать тех, у кого подчинение и унижение других народов уже давно закреплено на генном уровне? Тех, кто постоянно хватался за возможность безнаказанно грабить и убивать, прикрываясь самыми благими намерениями? Ты не видел даже секунды того, что видел я. Ты не знаешь, каково мне было слышать, как убийство миллионов людей они оправдывали защитой ничего не имеющих с человечностью «ценностей». Как они насмехались над самой человеческой сущностью, продавливая эти «ценности» на уровне международного права, которое обязаны соблюдать все, кроме них. Как они сажали зло на трон, как потакали ему, а когда Россия с союзниками уничтожала его, подымали вой на весь мир, обвиняли её в разнообразных выдуманных преступлениях, оправдывая настоящие преступления. Ты не видел, как они отправляли на убой сотни тысяч мужчин и женщин, приговаривая, что они защищают «демократию» – эту отвратительную пародию на народовластие, обёртку, ставшую основой для промывания мозгов миллиардам. Ты не видел, как они разбирали на органы десятки тысяч людей, лишившихся дома из-за многочисленных развязанных этими проклятыми «миротворцами» войн. Но зато это видел я. Вот этими, Виталий, глазами. Не тебе говорить мне о каком-то перевоспитании. Ты физически не сможешь до конца осознать, что послужило основой Корпоративного Человеческого Союза. Не сможешь осознавать глубину проникновения болезни под названием гордыня…

Чем дольше говорил Евгений, тем сильнее у него клокотало в груди. Его голос приобрёл железные, рычащие нотки. Взгляд дракона давил на меня, я не осмелился отвести свой, хотя очень хотелось.

– Меня немного занесло, – сказал он затем гораздо спокойнее. – Мне не стоит давить на тебя, иначе я могу случайно перестараться и повредить твой разум. Но и ты пойми меня. Я хочу отомстить, Виталий. За все смерти и несправедливость по отношению к вам. В том числе и вашими руками, но помогая вам всеми силами. Месть есть добродетель.

В голове будто щёлкнуло. Последнюю фразу уже говорил Пётр Иваныч. Её первоисточник, равно как и первоисточник других подобных фраз, стал совершенно очевиден.

– Это что же получается? Смысл вашего существования исключительно в мести историческим обидчикам? – спросил я. – Извольте. Мстить мы будем уже не тем, кто причинял нашему народу боль. Подавляющее большинство из них уже давным-давно мертво.

– Ты прав. Обидчикам прошлого отомстить будет затруднительно, пусть и в некоторой степени возможно. Но разве обидчики остались в одном лишь прошлом? Прямо сейчас Россия ведёт войну. Врага ведут в бой не абстрактные силы