яхтами продолжат строить, а возьмутся вместе с народом за возведение стены, то может и успеем. Но, мне не верится. Так что глядишь, зря мы ржали над моим товарищем – эмигрантом. Он в Канаде выживет, а мы тут сдохнем.

Часть вторая

…Далекое постапокалиптическое будущее…

Глава первая

Степан подпер плечом подрубленную сосну, силясь свалить дерево в нужную ему сторону. Не получилось.

– Будь ты неладна, – выругался немолодой мужчина, снова взявшись за топор.

Последовало несколько точных ударов. Сосна протяжно скрипнула. Степан, не мешкая, отбросил инструмент, чтобы успеть задать направление падающему дереву.

– Наконец-то! – довольный, он глубоко вдохнул в легкие густой приятный лесной воздух, закашлялся и выплюнул на островок мха слюну вперемешку с кровью.

Степан давно подозревал, что серьезно болен, но был назначен главным по заготовке дров, так что отказаться от тяжелого труда никак не мог.

Вечерело. С приближением темноты пушистый, словно перина, полог леса менял цвет с зеленого на темно-серый.

Очищая ствол от веток, Степан вдруг выпрямился и хлопнул холщовой рукавицей себя по лбу.

– Как же я забыл! Сегодня ведь в клубе политинформация! Накажут за прогул, ей богу, накажут!

Он суетливо вкатил ствол на волокушу, закрепил его там, впрягся в лямки и потащил тяжелую добычу в деревню.

Когда запыхавшийся Степан появился на пороге клуба политрук на сцене, приняв позу поэта декламирующего стих, вещал в примостившиеся на лавках крестьянские массы заранее подготовленную речь.

– И сказал главный полкан – квадратное теперь будем катать, а круглое таскать. Так зеленые человеки стали сильными и выносливыми!.. Тааак, – протянул оратор,– тааак. Степан! Почему опять опоздал?

– Дрова для воинской базы заготавливал.

– Не повод! Делу, как говорится, время, политинформации час!

– Простите, товарищ политрук.

Очевидно, не желая больше уделять внимание провинившемуся подопечному, ритор переключил внимание на широкую публику.

– Последняя на сегодня мудрость! – величественно объявил он. – Крестьянин должен подчиняться слепому инстинкту военного. Понятна мысль?

Слушатели неуверенно закивали.

– Это я к тому, что даже в самом простом нашем действии больше мудрости и смысла, чем в любом вашем крестьянском! Напоминаю, что в воскресенье мы отмечаем праздник "Зеленый человек с мечом"! Торжества начнутся на плацу с воинского парада. Явка обязательна!

Политрук удалился. Народ тоже заспешил к выходу по своим делам. Лишь один Степан остался на лавке не в силах подняться.

– Отец! – окликнул его юноша лет двадцати от роду. – Что с тобой?

– Плохо, – выдохнул мужчина, – Иван, помоги.

Парень аккуратно сзади обхватил Степана за талию, напрягся, ухнул и поставил того на ноги.

– Идти сможешь?

– Да, только не спеши.

Они еле добрели до избы. Дверь им открыла совсем молоденькая девушка, одетая в длинное белое платье до пят, расшитое на рукавах цветными узорами.

– Ленусь, приготовь отцу постель, – попросил ее юноша.

– Так уже сделала! И ужин вам приготовила!

Иван усадил старика на край кровати, снял с него обувь, помог раздеться, после чего аккуратно укутал в одеяло.

– Зачем ты, больной, снова работал?! – укоризненно спросил он.

Подошла Лена.

– Налить вам суп? Вкусный, щавелевый. Сметаны если хотите добавлю.

Степан отрицательно помотал взмокшей от пота головой.

– Спасибо, голубушка. Намочи лучше полотенце прохладной водой. Хочу обтереться. Жарко.

– Опять какой-то приказ зеленых человеков выполнял? – не отставал от больного Иван.

– Да, – тихо прошептал тот, – как я мог ослушаться? Дрова для баньки потребовались.

Воротилась девушка. Свернув несколько раз полотенце на подобие шарфа, она бережно укрыла им лоб мужчины.

– Сволочи,– сквозь зубы процедил юноша.

– Успокойся, – Лена нежно поцеловала возлюбленного в губы. – Давай я хоть тебя накормлю.

После супа и густой разваристой пшеничной каши с тыквой они разожгли самовар. Кухня мигом наполнилась приятными запахами шиповника, чабреца, ромашки и еще каких-то луговых трав.

– Как мы так можем жить? – видимо, вернувшись к старой теме, хмуро сказал Иван.

– Неплохо ведь живем-то, – парировала Лена.

– Неплохо – неплохо! Неплохо, потому что пока еще молодые. На отца вон моего посмотри! С больного и то подати требуют. Две трети заработанного отбирают!

– Они наши защитники.

Услышав набившую оскомину фразу, Иван треснул кулаком по столу.

– Ты о чем? В лесу крупнее зайца зверя не сыщешь. А врагов нашей общины зеленые человеки придумали, чтобы утвердить свою значимость. Ну, ничего, скоро все изменится. Ты не знаешь, что мужики говорят. Люди недовольны. Скоро соберемся и будем равноправия требовать!

– У зеленых человеков много оружия и есть источник металла. А у вас что? – усомнилась девушка.

– Не волнуйся! Перекуем серпы на мечи, а косы на пики!

Степан долго не мог уснуть. Его бросало то в жар, то в холод. Тело болело. Но потом лесник перестал его чувствовать. Степан будто вышел из тела наружу. Перед собой он увидел дивной красоты цветущий сад, но только абсолютно белый, как в снегу. На ветках деревьев висели диковинные плоды различной формы. Он хотел было пощупать их, но тут его окликнули. Оказалось, что он не заметил группу человеческих фигур тоже одетых как и все вокруг в ослепительно белое. Ближе всего стояли родители Степана, его жена, другие давно усопшие родственники; чуть дальше – старые знакомые и даже несколько зеленых человеков. Все улыбались, казалось, излучая только хорошее, доброе и приветливо махали руками, приглашая к себе. Степан, не раздумывая, сделал шаг навстречу.

Утром Иван первым делом направился проведать отца. В момент смерти на бледном лице Степана навсегда застыла счастливая улыбка.

Глава вторая

Главный полкан Петр 38 раздраженно глядел, как горничная методично подметает пол кухни.

– Хватит, Машка! Открой проветривать окна. На сегодня свободна, – бросил он прислуге.

Вместе с теплым летним ветром в хоромы ворвался веселый щебет воробьев, дробящийся на чирик-бах-чирик-трах тяжелой мужской поступью. Напротив терема, где селилась полканская семья, проходили строевые учения младшие офицеры.

– Левой! Правой! Правой! Левой! Расстояние между ногами один шаг! Ать два, – кричал безусым юнцам командир.

– Молодец, славный инструктор! Похвалю потом, если не забуду, – решил Петр 38, погружаясь в раздумья.

Но мысли главного полкана путались. Мужчина сел за стол, подперев голову руками. Вроде бы одной мысли уж точно было не отвертеться.

– Пора уже делать конец, потому что… – пробормотал Петр, погружаясь в тяжелое, похмельное забытье.

На столе перед ним не огромная бутылка алкоголя, а кувшин с молоком, на поверхности которого плавают жирные желтые сливки. Полкан еще тщедушный ребенок. Он тянется к кувшину, но вместо глиняной ручки сосуда хватает деревянную, дверную, с ужасом впуская за порог своего жилища нескольких вооруженных врагов.

– Где твои родители? – спрашивают враги.

Сначала Петр