в аномалию. Слышал байку, якобы бандюганы одного сталкера под страхом смерти заставили войти в этот пляшущий дом. Говорят, что они до сих пор стоят и ждут, что же произойдет. Только не здесь, а где-то в подвале одной высотки в Чернобыле. Говорят, стоят три «удилы» и пялятся на стену. Все кого-то высматривают. - Гриф замолчал, а через несколько секунд продолжил, - Ладно, Салабон, больше тут делать нечего. Километра через два будет «крест Брома».

«Крест, как крест», - подумал Алексей, глядя на две сухие палки, торчащие над поросшим травой холмиком. Когда приблизились, он понял, что это не совсем обычный крест. Длинная вертикальная часть была ничем иным, как ржавым стволом от карабина, как положено, с «мушкой» на конце. Поперечная изогнутая перекладина была ребром, размерами и формой напоминающая человеческое, может, даже самого Брома, как и позеленевшая серебряная цепочка с миниатюрным распятьем, которая связывала составляющие крест части.

Пока Алексей рассматривал могилу легендарного сталкера, Гриф через снайперский прицел изучал местность. Невдалеке, на три часа, стая слепых псов обложила кабана, прижала к гнилому пню, и этим была занята. Левее виделся выжженный пятак «жарки», ближе метров на тридцать и правее разбросанные кости прямо указывали на «мясорубку», еще чуть левее угадывалась «комариная плешь». На этих мелочах Гриф задерживаться не стал и смотрел дальше за изрытое поле, за развалины экспериментально - селекционной зоологической фермы имени Эйгелиса - вглубь территорий «земляков». Эти территории были весьма опасны не аномалиями и мутантами, здесь обитало нечто похуже.

По большой дуге Гриф с Алексеем обогнули слепых псов, пересекли поле и укрылись в развалинах фермы. В разрушенном здании пахло застоялым антисептиком с примесями хлора. Зоологи уходили спешно, брали лишь документацию. Столы, стенды, оборудование, мебель покрывал толстый слой пыли. Находясь на отшибе и в опасной близости от территорий, контролируемых «земляками», ферма оставалась нетронутой мародерами. Беспорядок и разрушения были вызваны взрывом шестого энергоблока ЧАС. Под ногами скрипело битое стекло, повсюду валялись шприцы, иглы, пузырьки с выцветшими от времени этикетками, рассыпанные упаковки с ампулами, ватные валики в пожелтевших хрустящих упаковках с красным крестом...

- Не фига себе, - присвистнул Алексей, глядя на БТР, стоящий в двухстах метрах от фермы. Боевая машина невероятным образом изогнулась, задрав переднюю часть вверх. Колеса повисли над землей и напоминали лапки крокодила, которого в стихах известного детского поэта, ломал медведь, чтобы вернуть солнце.

- Сделаем привал, - распорядился Гриф.

Они устроились на обломках кирпичной стены, у пролома, из которого открывался вид на изрытое поле, на ржавый вмятый по оси в землю самосвал, на БТР, на торчащие вдалеке деревянные столбы. Некоторые сгнили, повалились и висели на ржавой проволоке. За ограждением высилась насыпь с накренившимся облезлым указателем. С места, где расположились сталкеры, не было видно надписи, да и вблизи не очень-то разберешь, но Гриф знал, о чем предупреждала табличка - «Стой! Скотомогильник!». В тот раз он дальше не пошел. Сочтя предупреждение «знаком» свыше.

- Это кто же его так? - поражался Алексей, не отводя изумленного взгляда от бронетранспортера. Гриф не отвечал, молча выкладывал из вещмешка провиант и решал насчет «крапивки». В боку еще у «креста Брома» зародилась нудная ноющая боль, но кажется, не разрасталась.

- Гриф, а там люди были, ну… когда это случилось? - не унимался Алексей.

- Давай, консервы открывай, нечего пялиться, - буркнул сталкер.

За те пять дня, что Гриф не брался за бритву, щеки, подбородок, скулы покрылись черной щетиной и теперь он напоминал барыгу. В сравнение с ним легкий двухдневный пушок на физиономии Алексея выглядел насмешкой. Гриф замер и с минуту о чем-то думал.

- Дай сюда карту, Салабон, - сказал он.

- Так она ж…

- На бумажке которая.

- А-а-а, - понятливо протянул Алексей, обтер руки и полез во внутренний карман куртки.

Гриф разложил на обломке стены исчерканный двойной тетрадный листок, затем достал майку, положил рядом и принялся сверять копию с оригиналом.

- Все верно, - наконец сказал он, из кармашка на вещмешке достал огрызок химического карандаша, послюнявил и сделал пометку на листке. - Пойдем по бумажке, будем отмечать разницу.

- Какую? - не понял Алексей.

- Зона, она система не стабильная. После каждого выброса что-то новенькое вылезает. - Гриф взял вскрытую банку с говядиной и толстым слоем положил мясо на хлеб. Откусил, стал неспешно жевать, устремив далекий взгляд в пролом, словно хотел заглянуть за горизонт. После того как прожевал, сказал, - к примеру как этот бэтар.

- Что? - переспросил Алексей с набитым ртом.

- Когда я был здесь прошлый раз, а это где-то около года назад, транспортер отсутствовал. Поле, скотомогильник помню, а его нет.

- Может, глянем, пойдем? - предложил Алексей, глаза его заблестели.

Сталкер перестал жевать, пристально посмотрел на него.

- Ну… - смутился Алексей, - может, там снарягу какую надыбаем, сухпаи там, оружие какое, боеприпасы... - совсем сник и умолк под пристальным взглядом.

Гриф еще некоторое время буравил Алексея, а потом сказал: «Дура, видишь, зона тебе знак дает - место опасное. Если бэтар так покорежила, что же она тогда с тобой сделает». - Гриф с сожалением мотнул головой.

Некоторое время они ели молча.

- Есть такая аномалия, - заговорил Гриф, вытирая рукой рот, - редкая, называется «магнит». Попадаешь в нее и с места сдвинуться не можешь. Такое ощущение, как будто корни пятками пускаешь, а через них жизнь уходит, словно зона из тебя соки пьет. И если не успеет тебя кто-то с этого места сорвать, то считай, пропал. А иной раз стоишь, тянешь себе цибарку и не видишь, как к тебе репейник клонится. Незаметно так клонится, клонится, а потом, раз и кольнет. Пока репу чесать будешь, разбираться, что да как, яд уже начнет во всю тебя изнечтожать. Так и скопытишься на месте, задыхаясь и синея. А этот как бы репейник потом на тебе новую свою колонию разведет и будет колоситься буйным цветом.

Или вот, одному сталкеру раззявистому, типа тебя, из трубы на голову студень накапал. Ему бы внимание обратить, почему под этой трубой в канавке лужица переливается радугой, нет, он вдаль всматривался. Теперь на его тупой башке ни волос, ни кости. Все время в шлеме ходит и спит в нем же. Знаешь, как народ развлекает? Снимает свою каску и пыжится, а кожа на том месте, куда студень накапал -