Пропуская мимо ушей крики птиц Избор слушал тишину. Она заполняла лес до самого виднокрая, но где-то там рождался звук, словно бы отдаленный звон. Избор слушал его и никак не мог разобраться — то ли это ветер звенел в натянутой между сухих осин паутине, то ли звенели под ласковыми касаниями ветра солнечные лучи, отвесно протянувшиеся к рыжей от опавшей хвои земле, то ли дробились, разбиваясь на капли струи воды в Рюмице, то ли звенел где-то отчаянно набат, призывая кого-то на помощь.

Исин тоже встрепенулся, уловив этот звон не ухом, а каким-то внутренним чутьем. Они поспешили и почти пробежали с поприще, пока не столкнулись с дорогой. В этом месте она, почуяв брод, выползла из леса и переползла реку. На утоптанной земле виднелись следы копыт. Они выходили из леса и сворачивали к реке. Следов было много, но среди них не было ни одного следа от телеги.

— Лошади. Без повозок…

— Не купцы.

По мелкому броду они перебрались на другой берег. Под первым же деревом они наткнулись на сбитую стелой ворону. Кто-то из проехавших по дороге из молодечества сбил бедную птицу и даже не подобрав стрелы, проехал дальше. Птица уже успела закоченеть, и муравьи проложили к ней первые тропки.

— Песиголовцы? — спросил Исин.

— С луками? — возразил Избор.

— Мало ты их вчера с луками видел…

Хазарин взявшись за стрелу поднял ворону повыше, принюхался. Запах состоявшейся смерти коснулся ноздрей и он поморщившись определил.

— Да… Вчера утром. Может раньше… У кого еще ума хватит что бы на ворон стрелы расходовать?

Ни земля, ни воздух не хотели хранить тайн. Земля рассказала им о том, что песиголовцев было не много, вряд ли больше трех десятков, а воздух — о том, что где-то впереди недавно случился большой пожар. Сложив одно с другим, они осторожно шли вперед, уже представляя, что найдут на месте городка.

Лес, как ни хотел не мог скрыть знаков беды. Запах гари все более явственно вторгался в аромат цветов и созревающих ягод, так когда они вышли к опушке люди были готовы к тому, что им предстояло увидеть.

Между городом и последними лесными деревьями протянулась полоса густого малинника. Она окаймляла лес словно щетина, что вырастала на лице не бритого человека, а дальше чуть меньше чем в паре поприщ, возвышалась стена затянутого дымом города. Несколько минут они наблюдали за настежь распахнутыми воротами. Жизни там уже не было. Два воина, они по своему опыту они знали, что сейчас там их ждут только покойники. Все кто остался жив либо сражается, либо прячется в развалинах.

— Пойдем, — наконец сказал Избор. — Пойдем в город…

Исин посмотрел на него искоса и поинтересовался.

— Теперь-то зачем? Я покойников за свою жизнь насмотрелся …. Чего это мы там не видели?

Не опасаясь, что кто-то его увидит со стен, Избор поднялся, покрутил на пальце княжеский перстень.

— Не знаю… Я бы на войта здешнего посмотрел…. На его конюшню особенно…

Исин поднялся следом.

— Да там уж было кому на нее посмотреть… И попользоваться…. Горит же город!

Исин понимал, что идти все-таки придется, и сделал шаг следом. По коже сапог сухо щелкнули метелки созревших трав.

— Ну, так что? Пусть горит… — задумчиво повторил Избор. — Тем, кто там сейчас совсем не до нас. Кого побили — прячется, кто побил, тот добычу собирает. Под это дело может и нам чего обломится?

Трава под ногами шелестела, но люди чувствовали себя так, словно шли по пепелищу. Шагов через двадцать Исин спросил:

— А если у них ничья?

Избор улыбнулся.

— Не слыхал о таком… Это что, когда все друг друга перебили? Так и это не плохо. Тогда весь город наш, все кони…

Кусты остались позади, и они шли, зорко поглядывая на стены — не покажется ли кто? Исин считал бревна, и с каждым счетом все сильнее его губы кривила пренебрежительная усмешка. С Пинскими эти укрепления и сравнивать было нечего.

— Загородку поставили… — пренебрежительно сказал он. — Надо же. Десять бревен! Кого это остановит?

Избор, вырвавшийся вперед, встал.

— Останавливают не стены, а люди.

Исин обошел его и остановился рядом. Под ногами у Избора, выбросив вперед руки и вцепившись в траву, лежал мертвый песиголовец. Избор не побрезговал, наклонился, поднял голову. Из левого глаза торчал обломок стрелы.

— Этого вот не десять бревен остановили, а прутик…

Он подобрал лежавший тут же обломок и помахал ею перед носом хазарина. Дальше песиголовцы стали попадаться чаще. Избор прикинул расстояние до стены и покачал головой. Лучники подпустили врагов слишком близко. Уже по одному этому было видно, что защитники города не могли бы устоять. Исход схватки был предопределен тем, что среди защитников не было ни княжеских дружинников, ни наемников. И все-таки они защищались…..

Они насчитали пятерых песиголовцев, пока не подошли к воротам, а потом пошли защитники веси.

Картина им открывалась самая обыденная. Песиголовцы бревном выбили ворота (оно так и осталось лежать рядом с разбитой створкой) и ворвались в город. После этого началась резня.

Все это, словно небо, раскинувшееся над миром, покрывал запах горелого мяса. Это был запах поражения, крови и слез. Исин поморщился. Он уже догадывался о том, что предстоит увидеть.

— Какие тут лошади? Все что не сгорело, то разбежалось….

Избор не ответил, а пошел вперед, сжимая лук и настороженно поглядывая по сторонам. От домов несло жаром. Через выбитые окна валил дым, и выплескивалось пламя, загибаясь алыми языками в голубое небо.

Никуда не сворачивая, они дошли до площади.

— Ну и что? — спросил Исин. — Где тут твой староста? В какой куче?

На площади, сразу за домами землю покрывали трупы. Тело тут лежало на теле, еще не тронутое тлением. Смерть тут сравняла всех — поселян, песиголовцев и дружинников. Увидев молодцев в кольчугах, воевода наклонился сперва над ближним, потом подошел к другому, к третьему… Лица были все незнакомые, но по оружию киевской работы он признал в их киевских дружинников — через одного в их руках остались мечи с клеймом Людоты.

Избор молча пересыпал подобранные с земли стрелы себе в тулу. Все что тут произошло, произошло совсем недавно. Трупы даже не успели закоченеть. Женщины, дети, старики и мужчины лежали друг на друге, словно последним их желанием было желание защитить друг друга. Вокруг них лежали песиголовцы, а рядом со зверолюдьми — дружинники.

— Они окружили их, — сказал Избор, — а потом подоспели дружинники…

— Слишком поздно…

— Зато отмстили…

— Всем ли?

Исин посмотрел по сторонам. То, что их окружало, не было полем битвы и стоять среди этих мертвецов было не уютно. Хазарин покрутил головой, выискивая живых. Они наверняка был где-то рядом — грабили, убивали, защищались