— Как я понимаю, речь пойдет о вашем переназначении, Дэрроу.

— Так точно, сэр. Я разочарован, если не сказать больше…

— Не сомневаюсь, что это так, курсант. Будь я проклят, если это не так. Но я не изменю своего решения. С учетом вчерашних потерь, у нас едва ли теперь наберется достаточно «Волчат» в исправном состоянии, чтобы поднять в воздух хотя бы двадцать самолетов Тридцать четвертой бригады, и это когда несколько пилотов по очереди летают на одной машине. Мы собираемся сократить авиабригаду. Мы просто вынуждены это сделать. Раз нас переводят на другой аэродром, нам необходимо сократить численность пилотов. Кое-кто останется в строю… В основном из звеньев «Вектор» и «Добыча». Остальные до поры до времени будут находиться в запасе. Предпочтение отдается опытным летчикам, Дэрроу. Сожалею, но звено «Охота» было секцией курсантов. И — прости меня за прямоту, Хекель, — слишком уж мало что от «Охоты» осталось. Так что, Дэрроу, ты будешь переназначен на должность, связанную с выполнением важных обязанностей на земле, и, находясь в резерве, вероятно, отправишься обратно в Энотополис или на аэродром Зофоса.

— Так точно, сэр. — Зубы Дэрроу заскрежетали.

— Находиться в резерве не так уж плохо, Дэрроу, — добавил Иде. — Ты будешь загружен серьезной, достойной уважения работой. А если все сложится удачно, то уже в конце года снова будешь летать.

Дэрроу кивнул.

— Дэрроу?

— Так точно, сэр. Я… Я кивнул, сэр.

— Кивки для меня ничего не значат, пилот.

— Виноват. Прошу прощения, сэр.

Иде обошел стол и вновь сел в рабочее кресло.

— Знаешь что, Дэрроу, — сказал он, — давай-ка начистоту.

— Не понял, сэр.

— Скажи, что у тебя на сердце, сынок, и покончим с этим.

Дэрроу взглянул на Хекеля. Лицо майора, казалось, стало даже бледнее, чем прежде, и руки его заметно дрожали. Тем не менее он ободряюще взглянул на Дэрроу.

Дэрроу сделал глубокий вдох:

— Я понимаю, что я еще только четыре недели как принимаю участие в боевых вылетах. Я пока еще всего лишь курсант. Но вчера…

Он взглянул на Хекеля. Хекель нахмурился и покачал головой.

— Как бы то ни было, я считаю, что я могу летать, командир. Я хочу сказать, что я могу хорошо летать. Я, конечно, вряд ли теперь могу надеяться, и я терпеть не могу трезвонить о себе, но вчера я действительно почувствовал, что я… Короче, там была «летучая мышь» и…

— Так, Дэрроу. И что?

Дэрроу почувствовал, что выглядит глупо, начав этот разговор.

— Не важно, сэр.

Иде выпрямился в кресле и достал какой-то планшет с информацией из кипы бумаг слева. Он положил его перед собой.

— Твоя скромность делает тебе честь, курсант. Вот у меня на столе доклад Хекеля. Так… Как там это было названо? Блистательный, феерический полет, не правда ли, майор?

— Это всего лишь доклад, сэр, — смутился Хекель.

— Ты обстрелял «летучую мышь» и безнаказанно смылся. Прирожденный пилот, самородок. Майор не скупился на яркие эпитеты, расхваливая тебя. Вот дьявол, если бы мне только можно было увидеть воочию все то, что там о тебе написано… Я бы, наверное, рекомендовал тебя к награде.

— Вы действительно говорили все это? — пробормотал Дэрроу.

Хекель внимательно рассматривал что-то на паркете.

— Я доложил только о том, что видел сам, курсант.

— И отлично сделал, — похвалил Иде. Дэрроу растерянно заморгал:

— Сэр… Но если я заслужил такую похвалу… Если я показал, на что я способен… Зачем же меня отправлять в запас?

— Это мое решение, Дэрроу. Не обвиняй в этом Хекеля. Он рекомендовал перевести тебя в звено «Добыча», но есть одно маленькое обстоятельство…

— Не понял, сэр.

— Это было твое боевое крещение. Твой первый воздушный бой. Ты отлично справился, но с первыми сражениями всегда так — новички или погибают, что происходит чаще всего, или прыгают выше своей головы. Дальше почти всегда следует спад, удача отворачивается от них. Ты был великолепен в одном вылете на задание, Дэрроу, но одним вылетом нельзя сделать себе карьеры. По этой причине я и решил отправить тебя в запас.

— Но, командир…

— Удача, курсант. Я полагаю, вчера ты использовал весь свой запас удачи. То, что тебе было дано на всю жизнь, ты использовал в одной схватке. Если я оставлю тебя в боевом строю, ты погибнешь во время первого же вылета.

Дэрроу не знал, что сказать. Во рту у него пересохло, он растерянно моргал.

— Так мы покончили с этим вопросом? — спросил Иде.

— Так точно, сэр, — в один голос ответили оба летчика и вышли из кабинета.

Дэрроу хотелось побыстрее покинуть здание, но Хекель догнал его на лестнице.

— Я должен извиниться! — выпалил он.

Дэрроу обернулся.

— Бог-Император! Вам не нужно извиняться, сэр, — сказал курсант. — Только зря вы написали такой отчет.

— Я лишь написал, что видел, Дэрроу. Твой пилотаж был поистине фантас…

— Вы спасли мне жизнь, сэр. Если бы не та отчаянная стрельба… Я был уже на прицеле. Вы спасли мне жизнь.

Хекель остановился на лестнице, попав в яркий свет оконного проема.

— Я сделал все, что мог, — произнес он.

— Вы спасли мне жизнь. Я был уже на прицеле, — повторил Дэрроу.

— Но…

— Спасибо вам.

Курсант спустился по лестнице и вышел в главный холл. Направляясь к выходу, он вновь прошел мимо домовой церкви и только тут заметил затертую строку.

На грифельной доске, там, где был перечень погибших, уже приготовленный для поминания на богослужении, среди знакомых ему имен пилотов из звена «Охота», в самом низу списка, можно было разобрать имя, написанное мелом, но впоследствии стертое сухой тряпкой…

Его имя.

Тэда. Южная ВВБ, 13.01

Тяжелая кольчужная рукавица с грохотом упала на стол.

— Я одолжила ее на складе, — сказала Бри Джагди. — Так что или вы объяснитесь, или я буду вынуждена ударить вас ею по лицу.

Лидер авиабригады Этц Сикан некоторое время задумчиво смотрел на рукавицу. Его пальцы с наманикюренными ногтями выбили быструю дробь о край стола.

— Подождите, дайте подумать… — произнес он вкрадчиво.

Это был прекрасно сложенный, красивый мужчина с пленительной улыбкой и блестящими голубыми глазами. Его темные набриолиненные волосы были идеально уложены, что, наряду с неторопливой, расслабленной манерой общения, могло как очаровывать, так и раздражать. Он поднял взгляд на Джагди:

— Какая-то часть меня хочет, чтобы вы… Как вы это сказали? Ударили меня по лицу. Просто чтобы посмотреть на физиономию Орноффа, когда он начнет разбирать жалобы. Но я не думаю, что это нас куда-нибудь приведет. Кстати, почему бы вам не присесть?