Они прошли до следующего квартала. Он остановился у конюшни и заплатил за обеих лошадей, велев их расчесать и покормить. И хотя вряд ли это займет много времени, Макс все же посчитала остановку очередной проволочкой. И радовалась, пока не сообразила, что тюрьма, должно быть, уже совсем близко. Вряд ли она снова увидит Ноубла.

Макс в последний раз обняла мерина и прошептала извинения, на случай, если больше они никогда не встретятся. Им много пришлось вынести. Сколько раз он уносил ее от беды! Черт, она не хотела с ним прощаться.

– Как по-твоему, они позволят Ноублу отправиться вместе…

– Кому?

– Моему коню, – пояснила Макс.

– Красивое имя.

– Я дала ему эту кличку, чтобы ободрить[4].

И тут она добавила шепотом, чтобы Ноубл не услышал:

– В молодости он был немного неуклюжим… Они позволят ему идти со мной, даже если посадят меня в тесную клетку и повезут до самого Техаса?

Он молча отдал ей седельные сумки. Но остановился, чтобы посмотреть на нее, возможно, потому, что в голосе Макс звучали надежда и сожаление. И хотя она изо всех сил пыталась скрыть овладевшие ею эмоции, было ясно, что она испытывает в эту минуту.

Но взгляд Дигана был как всегда непроницаем.

– Полагаю, ты говоришь о транспортировке заключенных, – ответил он наконец. – Но тебя еще не осудили.

– В таком случае как меня повезут в Техас?

Он пожал плечами и закинул на плечо свои седельные сумки.

– Поездом, дилижансом или лошадью. Но тебя обязательно закуют в кандалы. Волнуешься?

– Да, я переживаю за свою спину. Она наверняка переломится во время долгого путешествия. В этих клетках нельзя стоять.

Он снова не ответил, ему было безразлично. Да и какое ему дело? Она для него всего лишь деньги. Притом большие. Сегодня она сделает его богатым, если он, конечно, еще небогат.

Его отель был напротив конюшни. Войдя, Макс словно оказалась в другом мире, в окружении бархатных диванов и кресел, резных столиков с дорогими вазами на них, огромных картин, сверкающих мраморных полов, зажженных люстр. Широко раскрыв глаза, она осматривалась, пока Диган не увлек ее к стойке портье. Она думала, что он разбогатеет, получив за нее награду, но разве бедный человек может позволить себе остановиться в таком элегантном отеле?

– Мистер Грант! – вежливо воскликнул портье. – Вам пришла телеграмма.

При этом портье, протянув Дигану клочок бумаги, с любопытством рассматривал Макс. Может, он видел объявления о розыске, расклеенные по городу? Или просто слишком тактичен, чтобы расспрашивать Дигана о неумытом ковбое, которого тот взял в спутники?

Макс стояла достаточно близко к Дигану, чтобы тоже прочесть телеграмму. Она была послана из детективного агентства Пинкертона, с просьбой встретиться завтра по конфиденциальному делу.

– Твой друг? – спросила она, постучав по бумаге.

– Нет. Возможно, связано с работой, которую я выполняю для маршала Хейза. Он упоминал, что детективы Пинкертона расследуют ограбления поездов, – пояснил он и почти раздраженно добавил: – Хейз не должен был говорить своему начальству, что я временно его замещаю. Похоже, он проболтался.

– А может, они думают, что ты стал… – ухмыльнулась Макс, но он так посмотрел на нее, что она осеклась и тихо признала: – Ладно, неудачная шутка. Кроме того, железные дороги перестанут работать, если ты начнешь грабить.

Его взгляд стал таким мрачным, что она поежилась:

– Я уже заткнулась.

Она удивилась, услышав, как он потребовал горячей воды в свой номер, но ничего не сказала. Говорить с ним настолько тяжело, что уж лучше промолчать. А она и без того слишком много наболтала. Вероятно, это нервное. Он и правда немного выводил ее из себя, но только потому, что она не могла его разгадать. Когда имеешь дело с другими людьми, можно понять, на что они способны. Диган Грант не перестает удивлять.

Но по пути в его номер Макс стала гадать, на что ему горячая вода. Он собирается принять ванну до того, как отправит ее в тюрьму? Но это очень странно. Или он так аккуратен? Собственно говоря, судя по его холеной внешности, он из тех, кто каждый день принимает ванну, независимо ни от чего, а тут пропустил день-другой, пока разыскивал ее в лесу. Поэтому не может ждать ни минуты, чтобы вымыться. Жаль, что он не сказал этого вслух, вот она бы посмеялась!

Когда-то она сама была такой… давным-давно. Теперь у нее не было такой роскоши, пришлось привыкнуть к грязи.

Но когда они подошли к комнате на втором этаже, ей расхотелось смеяться. Что, если он предложит потереть ему спину? Это будет означать, что она прикоснется к его жесткому, сильному, мускулистому телу. Она не может. Не может! И так ее совершенно вывел из равновесия тот момент в ресторане, когда пришлось прижаться к его телу своим. О чем он только думает, когда собирается принять ванну в ее присутствии?

Макс замерла, когда он открыл дверь. Вот оно, время бежать. Но он, словно прочитав мысли девушки, положил ладонь на ее поясницу, и подтолкнул вперед.

Прекрасный номер. Но такие отели Макс видела редко. Большая кровать с дорогим темно-красным парчовым покрывалом, два мягких стула с темно-розовой обивкой. Между ними низкий столик. У окна письменный стол, у стены – большой гардероб, на полу ковер с пышным ворсом. Если бы в комнате не было его саквояжа, она подумала бы, что Диган здесь впервые: в номере царила безупречная чистота.

Макс положила седельные сумки на пол и подошла к одному из окон. Оба выходили на улицу, и под ними не было крыши крыльца, на которую можно выпрыгнуть.

Дьявол!

Повернувшись, она увидела, что Диган снимает чистое белье с кровати, сворачивает в комок и выбрасывает в коридор. Когда он вернулся, она вскинула брови. Но он не собирался ничего объяснять. Зато оставил дверь открытой. Если он пройдет вглубь комнаты, она может попробовать ринуться к выходу.

Но тут принесли воду. Двое молодых людей занесли ведра в руках и вылили их в ванну за ширмой в углу. Как быстро здесь исполняют приказания!

Но они еще не закончили. Через несколько минут были принесены еще четыре ведра. Вероятно, берут воду на этом же этаже.

Одно ведро они оставили полным, очевидно, чтобы смывать мыльную пену, а потом спросили Дигана, нужно ли ему что-то еще. Он покачал головой и закрыл за ними двери, прежде чем подступить к Макс.

– Раздевайся!

– Ни за что, – прошипела она, скрестив руки на груди.

– Я не прошу. Я приказываю.

Ее сердце тревожно заколотилось, когда он отошел от двери. Он хочет, чтобы она помылась, а потом затащит в постель! Потому и снял белье, чтобы не осталось свидетельства ее…